поднялась, тяжело опираясь на руку, и села рядом, устало прижимаясь спиной к гранитной стене. Лицо её оставалось в тени, но голос прозвучал глухо, с той хриплой надломленностью, которую даёт не боль, а пустота.
– А курить к тебя нет?
Ника молча достала из внутреннего кармана новую, нераспечатанную пачку и подала вместе с зажигалкой. Та взяла, неловко вынула сигарету и попыталась прикурить, несколько раз не попадая огнём. Потом сделала первый затяжной вдох и снова выпила джина.
– Ты… ты такая же, как он?
Вопрос повис в воздухе. Простой на поверхности, но в нём сквозил страх – и надежда. Надежда, что она получит ответ, в котором будет граница. Где-то между монстром и человеком.
– Не совсем, – ответила Ника, глядя в темноту канала, не желая обьяснять как все обстоит на самом деле, – Я уже не вампир в обычном понимании. Кто я сейчас? Даже сама не знаю. И тебе не советую знать.
На мгновение воцарилась тишина. Лишь сигарета тлела в пальцах Лилианы, будто мерцание угасшей сцены. Потом та снова заговорила, но теперь голос был тише, почти детский:
– И что же дальше?
Ника пожала плечами. Легко, как будто речь шла о пустяке.
– Жить. Дышать. Любить. Это звучит банально, да. Но поверь, когда ты теряешь всё это, начинаешь понимать, насколько это важно. Я не хотела быть такой. Но стала. И хорошо ещё, что у меня был наставник… Иначе давно бы превратилась в такую же дрянь, как он.
Она скользнула взглядом по телу, которое лежало чуть дальше, не подавая признаков жизни. Отброшенное. Жалкое. Существо, которое ещё недавно кого-то называло своей куклой. Но даже в таком состоянии еще живое и способное востановиться.
– Такие, как он, – добавила Ника, – отбросы. И именно таких Сол и его инквизиторы счищают с этого мира без тени сожаления. Неважно, какого они пола, положения, сколько у них денег и власти. Инки не оставляют шансов. И правильно делают.
– А ты?
Лилиана посмотрела на неё с новым оттенком в голосе. Не страхом. Не благодарностью. Скорее, с неуверенностью: а кем ты тогда становишься, если не сжигаешь таких – но и не защищаешь?
– Я? – Ника откинулась на локти, глядя в небо. – Мне они неинтересны. И ты, по сути, тоже. Просто… ты чуть не пошла по тому же пути, что и я. Даже хуже. Я тебя всего лишь пожалела.
Лилиана открыла рот, но не сказала ничего. Только слегка округлила губы от удивления – Ника рассмеялась. Тихо, глухо. Затем снова поднесла флягу к губам, сделала несколько коротких глотков и подошла ближе.
Наклонилась, коснулась пальцами щеки Лилианы, поправила выбившийся локон, как мать поправляет волосы дочери перед фотографией. И, не меняя выражения лица, наклонилась и легко поцеловала её. Всё так же, как в клубе. Только теперь – чуть глубже. С ноткой металла. С крошечной, почти неощутимой болью – след её клыков аккуратно царапнул нижнюю губу.
– У тебя вкусная кровь, – сказала она спокойно. – И, знаешь, отчасти я даже понимаю этого ублюдка. Но мой тебе совет: забудь. Всё, что произошло сегодня. Всё, что