она слегка расслабилась, кивнула головой, и с улыбкой ответила:
– Да, конечно, пойдем.
Ника напряглась. Она знала, что так и будет. Знала, что маяк и поцелуй ещё не успели укрепиться и полностью закрыть девушку от внешнего воздействия. А значит, ей придётся вмешаться ещё раз, уже без возможности остаться в стороне. И на этот раз – навсегда остановить это жалкое подобие ночного хищника.
Она медленно поднялась, стряхивая с себя остатки незаметности, следуя за парочкой.
«Если этот недовампир думает, что сумеет просто так завершить свою игру, он жестоко ошибается. И в эту ночь, – думала Ника, и её улыбка стала по-настоящему ледяной, – он об этом узнает.»
Он вёл её медленно, уверенно, как хищник, который вновь почувствовал тепло в лапах. Лилиана шла за ним с тем притушенным выражением лица, что бывает у тех, кто думает, будто принял решение самостоятельно. Ника видела таких много. И видела, как под ногами у этих людей сгибается воля, даже если их губы шепчут: «Я не хочу этого».
Она шла следом – не по пятам, а в стороне, растворённая в тени набережной, где желтоватый свет фонарей не добирался до самой кромки канала. Ника двигалась почти бесшумно, стараясь не просто идти за ними, а вслушиваться в движение энергии вокруг – в каждый жест, в каждый взгляд, в микропульсации ауры.
Она чувствовала: Дэмиан доволен. Внутри него разливалась мрачная самодовольная эйфория. Ему удалось – он пробил защиту. Не до конца, нет, но достаточно, чтобы снова почувствовать контроль. Его энергия, выдохшаяся почти до пустоты, теперь медленно насыщалась – как застоявшаяся вода, которой вновь дали течение. Ему было всё равно, какой ценой. Для него она – кукла. Инструмент. Привязка. Приятный сосуд, в который можно впрыснуть яд и назвать это даром.
Ника сжала кулаки. Отвращение к подобным схемам всегда вызывало в ней холодную злость – не резкую, не вспышечную, а ледяную и тихую, как ветер в горах, несущий снег лавиной. И всё же она не спешила. Потому что вмешательство раньше времени – обнулит всё. Должен быть момент. Точка давления. Он сам должен вытащить свою ложь на поверхность. И именно тогда – она ударит.
«Сейчас начнёт спектакль», – подумала она. И не ошиблась.Дэмиан остановился у развилки каналов. Их освещал кривой фонарь, качающийся от ветра, как старое повешенное тело. Он взял Лилиану за руку, и Ника почувствовала, как его голос меняется – становится медовым, тяжёлым, почти ласкающим.
– Дорогая… – начал он, с лёгкой наклоном головы, будто и сам верил, что это нежность. – Ты помнишь, что сказала в нашу последнюю встречу?
– Да, Дэм. Я хочу быть с тобой. И… быть такой, как ты.
Ника даже не пыталась угадать её ответ – она чувствовала. Оттенок страха, смешанный с остатками вины и искреннего желания. Её голос был сдавленным, но в нём ещё звучала старая лояльность.
«Вот и всё», – холодно отметила Ника. Сейчас он попытается оформить это, как добровольный выбор.
«Обрати кого-нибудь – и тебя