под ноги к недоумевающим защитникам Гурима – попали немногие из стрел. Но всё же попали, и Юджен усмехнулся.
– Залп! – ответ не заставил себя долго ждать.
Щитовики приняли на себя очередной град болтов. На этот раз умерло втрое больше воинов.
Наёмники подошли на критически опасное расстояние к бастиону.
– Ну же, пли! ПЛИ! – последние залпы пустили в полёт заражённые стрелы.
На этот раз за стеной оказались почти все тряпицы. Кто-то особенно меткий умудрился подстрелить одного из вражеских арбалетчиков: тот свалился куда-то за мерлоны. Хорошо. Замечательно! Дубовые щиты готовились отразить очередной залп, но его не случилось. На стене догадались, что лупят в пустоту. Капитан городской стражи наверняка приметил, что меткостью атакующие не отличались, пусть даже строй держали неплохо. Он понял, что стрелы у полусотни вышли, и что скоро та начнёт отступать – если не бежать, открыв спины. Капитан решил выжидать. Пусть себе ждёт. Юджен тоже был из терпеливых.
Наёмники начали отход к лагерю. Шли грамотно и слаженно, прикрывали спины друг друга и были начеку. И вот уже сотник с Юдженом могли различить проступивший на суровых лицах триумф.
– Пора, сотник.
– Пли! – рявкнул тот, и из-за деревьев выбежали лёгкие лучники.
Их оружие было простым, охотничьим, и не могло бить так же далеко и сильно, как иселинские композитные. Зато у парней были стрелы. Много стрел, пожалуй, даже слишком много для оставшихся тридцати с чем-то человек. Всё решилось достаточно быстро. Первыми погибли стрелки, щитовики продержались немногим дольше: не ожидали удара с тыла. Лишь некоторые из них успели поднять щиты, но охотники метили по ногам и лишь потом пускали стрелы на поражение.
Юджен обернулся и посмотрел на вверенное ему войско. Фед, что стоял среди наёмников, поймал взгляд соратника и кивнул, мол, всё в порядке. Никто и не пикнул, увидев расправу.
– Сотник, ты хорошо потрудился. За труды получишь сверх условленной меры, – проговорил юноша.
– Мои люди тоже?
– Да. Твои люди тоже. Когда всё закончится.
– Когда всё закончится, – эхом отозвался воин. – Мы заживём. Ты дал слово, юнец.
– Я отец, уважаемый. Глас твоего бога.
– Хоть монстр с Дымящейся скалы, мне начхать. Только верни мир и достаток на мою родину.
Костяной Ремесленник подумал немного и поклонился сотнику.
– Благодарю за веру, сын, – сказал он. – Благодарю от всего сердца.
Двое верных, с ног до головы укутанные в пахучие полотенца, до ночи перетаскивали тела стрелков и скидывали их в яму. Когда в лагере прозвучал отбой, эти храбрецы подожгли торф и сами прыгнули навстречу пламени.
Третий шаг, предпоследний в задумке Хораса, был самым трудным. То было ожидание. Около недели наёмники и верные мечники жили своей жизнью, не забывая припугивать гуримских часовых вылазками к стенам. Юджен развлекался как мог. Несколько раз он насылал на ворота костяных чудовищ: простых звериных скелетов, поднятых с окрестных оврагов. Стражники орали и били болтами, твори молча скалились и рассыпались на