ни божеские законы не запрещают ни предавать, ни истреблять союзников, друзей, людей, живущих вдали и вблизи, бессильных и могущественных, ни считать враждебным всё, ими не порабощенное, а более всего – царства. Ибо если немногие народы желают свободы, то большинство – законных властителей.
Нас же они заподозрили в том, что мы их соперники, а со временем станем мстителями. А ты, владеющий Селевкией, величайшим из городов, и Персидским царством с его знаменитыми богатствами? Чего ждешь ты от римлян, если не коварства ныне и не войны в будущем?
Они держат наготове оружие против всех. Больше всего ожесточены они против тех, победа над кем сулит им огромную военную добычу; дерзая, обманывая и переходя от одной войны к другой, они и стали великими. При таком образе действий они всё уничтожат или падут».
Понимали и в Риме, что никогда не склонится перед ними гордый повелитель Востока. Потому собрал Рим все силы, бросил в бой против Митридата самых лучших своих полководцев. Сулла и Цезарь, Лукулл и Помпей стали теснить царя Понта, и не было ему ниоткуда достойной помощи.
На десятки лет затянулась война Понтийского царства и Римской империи. Последний сокрушительный удар нанес Митридату непобедимый римский полководец, великий Гней Помпей.
Хотя и тогда не сдался стареющий лев. Вновь сумел он ускользнуть из когтей римского орла, укрылся от него на севере, на далёком и загадочном Киммерийском Боспоре.
Оттуда, с вершины горы над древним, полуразрушенным недавним страшным землетрясением Пантикапеем смотрел он, как блокировал город с моря подошедший к проливу римский флот, как на другом берегу Боспора вспыхнула крепость восставшей против Понтийского царя Фанагории, где оставались тогда его дети Артаферн, Дарий, Ксеркс, Оксат, Эвпатра.
Спастись оттуда удалось одной лишь его дочери Клеопатре. Она-то и доставила горькую весть о том, что, пытаясь их вывезти и спасти, погиб его дорогой отважный Гипсикрат, его верная жена, стойко сопровождавшая его в боях и походах. Всякое случалось в военном быту, а потому носила она мужское платье, билась с врагами не хуже прочих. Вот и привык он звать свою милую Гипсикратию мужским именем.
Боль, тяжкая, невыносимая боль терзала сердце Митридата. Он прекрасно понимал, что ему и его детям Рим готовит участь намного хуже смерти – жаждет выставить их на потеху толпе. Прежде чем убить, римлянам всегда хотелось унизить, сломать, растоптать души своих поверженных врагов.
Знал царь Понта, что даже его собственная смерть не сможет защитить его родных и близких от тяжёлого позора. Абсолютного яркого своего триумфа жаждал беспощадный Рим.
Потому позвал он ночью на совет своего старшего сына Фарнака. Тот всегда был гордостью отца. Всецело доверял ему Митридат. Не стал и теперь скрывать от сына тяжесть их положения. Да тот и сам понимал, что безмерно трудные вопросы перед ними стоят: как им армию спасти, как окруживших