есть менее чем за десять восходов солнца я уже Боспор Киммерийский мог видеть и Скифию, если бы на корабле отправился? Ведь мой корабль по 1300 стадий проходит от рассвета до рассвета. Видимо, правы были скифы, желая меня от такой головы избавить!
– Но зато царь теперь свободен. Разве заботы трона и семьи не сковывали его волшебные крылья?
– И ты прав, юноша. К тому же неприметная помощь бывает нужнее – дети меня поймут. Мир велик! Значит, прежде чем покинуть его, думаю, настало время с ним чуть поближе познакомиться. Так вперёд, на север! На простор дикой Гипербореи!
– И пусть все гадают, куда ушёл Кир Великий, – шутливо добавил грек.
Тиргатао
Как ни мечтал владыка иксаматов о сыне, а родилась у него дочь. А ведь и имя было уже выбрано, хорошее такое имя, мужское, в честь Таргитая, первопредка всех скифов. И жрецы клятвенно обещали, что будет его потомок всех побеждать, ни перед кем головы не склонит. Ну и как тут быть?
Юная её мать только взглянула несколько раз на девочку. Долго ей на дочку полюбоваться не довелось – родовая горячка быстро во сыру землю свела, не пощадила.
Забот у владыки прибавилось. Поэтому с именем заморачиваться не стал. Переставил лишь пару букв, чтобы предков не оскорбить. Ждал Таргитая, а будет у него Тиргатао. Зато шустрая, весёлая и боевая. Такого мальчишку ещё поискать надо, какой его дочь растёт.
Никому из сверстников спуску от неё не было. Во всём она первая. Коли на дерево за плодами залезть – так она выше всех будет. Но это понятно. Такой тростинке легче там удержаться, чем широкоплечим парням. Коли стрелы метать – так её сам владыка с малолетства научил луком владеть, когда на охоту с собой брать приходилось. Коли на коне всех обогнать – так у её отца, прекрасно известно, конь наилучший. Ну а если первая песни петь да плясать – так ведь девчонка, это тоже никому не обидно.
А вот когда боевая Тиргатао стала в борьбе парней на лопатки укладывать, когда кожаный пояс первого борца отвоевала, да ещё и стала его носить, вот это было точно обидно. Хотя на что обижаться, если все они с самых малых лет друг с другом боролись, и их приёмы она ещё сопливой девчонкой усвоила.
Затаили обиду на Тиргатао побеждённые. Стали воротить нос их предбудущие невесты. А более всех донимали старухи, ворчали ей вслед. Доходило до владыки, что недовольны люди совсем не девичьим поведением его дочери.
Но тот только посмеивался. Дескать, дочь владыки не только в тряпках первой должна быть, и что вон у их соседей – сармат вообще женщины знатно воюют и правят, да так, что даже греки не рискуют на их земли соваться.
А чтобы не роптал народ, решил он дочь на время в соседний Синдик отправить. Здесь страсти поутихнут, а она там пока языкам обучится, чужие обычаи да ремёсла посмотрит. Может, что-нибудь ей потом и пригодится.
Тиргатао легко в Синдике освоилась, хотя и не понимала, как могли богатые греческие женщины всё своё время проводить взаперти на женской половине дома, в гинекее,