в фанеру одежда, мешала передвигаться. Еще десять метров, еще. И вот первая за столько времени лежка! Лось тоже устал, истек кровью. Я клял себя в пух и прах, в душе клялся больше не творить беспредела, призывая всех языческих богов в помощь.
– Великий Бор14! Поделись силой, дай не упасть, дай догнать зверя!…
Желудок свело от голода, в глазах стояла пелена, в висках бухала кровь, воздуха не хватало, сердце готово было выпрыгнуть наружу, на свободу. Кружили по лесу, забивались в чащебник. Лось уже чувствовался рядом, было слышно, как он вставал, вздыхал с хрипом, выплевывая на снег сгустки крови, и отходил еще на несколько метров, со стоном ложился, хрустя подмятыми, обледенелыми ветками, ломая застекленелую поверхность снега.
– Великий Подаг15! Раз уж ты привил мне страсть к охоте, помоги, не сердись, дай вернуться с добычей!..
Еще несколько раз поднимал лося, казалось, протяни руку и вот он. Лось продолжал бороться за жизнь, упорно уходя от преследователей. Андрей отстал, но почему-то о нем не думалось, не пропадет.
Продираясь через еловый мелятник, почти наощупь, увидел метрах в трех темное пятно. Нанесло звериным потом. Обессиленный опустился перед ним на колени и увидел, как, передо мной, напрягая последние силы, поднимается могучий зверь. Я ощущал на себе его ненавидящий, и в тоже время, молящий взгляд:
– Не мучай!
– Прости… – Выстрелил в голову, подавив в горле крик отчаяния. Подполз к поверженному лосю, уткнулся лбом в его огромное, еще теплое, дрожащее тело и заплакал. Толи от жалости к зверушке, толи к себе, толи от безысходности, толи от того, что все наконец-то закончилось.
Вскрыл ножом горло – крови почти не было. Надо было выпотрошить, чтобы не запарить мясо. Потихоньку надрезал брюшину и стал вытаскивать внутренности. Видать на выстрел подгреб потерявшийся Андрей. Совместными усилиями выволокли требуху, расперли палками ребра. Поискав руками, нашел печень, отрезал несколько кусочков и засунул в рот. Почти не жуя, проглотил скрипящую на зубах, отдающую горечью осины, приторную, сладковатую массу. Желудок довольно заурчал, предложил напарнику – тот с отвращением попробовал и выплюнул, давясь схватками.
– Иш ты, какой избалованный.…
– Давай разводи костер! Как приговор прозвучало:
– Потерял…
– Что потерял?
– Спички.
Всё, веревка.
Метель, нескончаемо бушевавшая всё это время, немного утихла, на небе кое-где замелькали звезды. Надо было выбираться. Во времени и в пространстве мы потерялись. Решили возвращаться по следам, в пяту. С полкилометра прошли сносно. Затем след начал теряться, снова задуло, завихрило снежными струями, переметая остатки следов. Ковыряясь в снегу, отыскивали замерзшую кровь и постепенно продвигались вперед, все дальше отходя от туши лося. Вымотались, обессилили, замерзли. Потеряли совсем след.
Все чаще присаживались.