Бодиевна тяжело вздохнула, в уголках глаз показались слезинки.
– Жалма-эжы, напишите мне полное имя ваших детей, мало ли, живу в городе, часто езжу в командировку в тот город, где у вас отняли детей. Вдруг доведется встретиться.
Женщина с надеждой взглянула на Доржо:
– Конечно, конечно.
Затем торопливо встала, принесла листок бумаги, ручку. написала четким, каллиграфическим почерком имена детей и протянула Доржо. Доржо взял листочек, бережно сложил его и спрятал в портмоне, где хранились документы.
– Я обязательно буду искать, я не забуду, Жалма-эжы, – в сердцах сказал Доржо.
В тот же вечер Доржо с ребятишками переселился к Наташе, несмотря на то, что Жалма Бодиевна сначала не хотела их отпускать.
– Мне с вами так хорошо стало. Когда звучит здесь детский смех, мне на душе так приятно. Но что поделаешь, я рада, что вы встретили близких родственников жены. Правильно, надо ближе знакомиться и общаться.
Наташа с матерью жила в большом уютном доме совсем недалеко от гостиницы. В доме стояла старинная мебель, про которую Наташа сказала, что им с матерью все осталось от дедушки и бабушки, которые умерли два года назад.
– Мы тогда и вернулись в родную деревню, что старики болеть начали, надо было за ними ухаживать.
Мама Наташи, Елена Баировна, когда-то, видимо, очень красивая женщина, которая и сейчас не утеряла привлекательности, засуетилась, хлопоча над ними:
– Проходите, проходите, гости дорогие!
Когда Доржо с ребятами прошли в комнату, то увидели богато накрытый стол, как для почетных гостей. Доржо смутился:
– Это вы для нас? Зачем? Прямо столько хлопот доставляем.
– Какие хлопоты? Я все скучаю, дочка целыми днями на работе, сижу одна, хоть развеюсь с вами. Садитесь, все остынет.
Все уселись за стол, и начался пир горой. Мальчишки, целый день обильно питавшиеся, тем не менее набросились на горячие, ароматные буузы, саламат, сваренный на сметане. Да, хоть бы желудки выдержали у ребят, невольно подумал Доржо, который и сам поглощал еду с большим аппетитом.
Позже, уложив мальчишек, втроем пили знаменитый чай – зутаран сай, с поджаренной мукой, солью и маслом. Доржо поначалу не понравилось, но потом он уловил вкус, и уже с удовольствием продолжил чаепитие. Через некоторое время ушла спать и Наташа, ей утром рано надо было идти на работу. Оставшись вдвоем, Елена Баировна рассказывала:
– Я родом отсюда, из этих мест. Росла единственным ребенком, очень избалованным. Родители работали в колхозе, оба неплохо зарабатывали и ни в чем мне не отказывали. Закончила школу, поступила в пединститут, хотя особого желания стать учительницей и не было, но надо было куда-то поступать, я и пошла. Училась я через-пень колоду, все больше на танцульки бегала, и в восемнадцать лет выскочила замуж за однокурсника, которого, по сути, и не любила никогда. Помаялись с ним вдвоем три года, больше того родителей измотали вечными ссорами, мои так совсем извелись, я чуть что, мама,