проводил коллективизацию и, борясь с опиумом для народа, взорвал в деревне церковь. Его сын во время войны был командиром партизанского отряда и взорвал железную дорогу. У партизана Буянова родились два сына. Один теперь строит железные дороги, другой восстанавливает старые разрушенные церкви как памятники архитектуры. У железнодорожного строителя и реставратора Буяновых тоже родились сыновья, но что они будут делать, даже и угадать невозможно. Жизнь идет кругами, но – такая жизнь.
И снова началось обсуждение программы.
– Песня про трактора стала яснее, – сказала начальница. – Но не лучше. А вот песня про Буяновых – это черт знает что. Извините! Я категорически против. И надеюсь, что у парторга на этот раз все-таки появится точка зрения.
– С точки зрения фактов песня правильная, – сказал Буянов. – Это про нашу династию Буяновых, я к ней тоже имею отношение. А может, мы точку зрения товарища писателя послушаем?
– Прекрасные песни, – сказал писатель. – И это самый верный путь: не соревноваться с профессионалами, а искать свое. И прекрасно, что песни не однозначны, что это песни-диспуты.
– Насколько я понимаю, – возразила начальница, – диспут – это когда в газете публикуют статью с неправильной точкой зрения, а рядом – с правильной… А здесь одна неправильная. Программу я не принимаю.
Начальница поднялась. Все молчали и смотрели на писателя.
– Когда в споре заходят в тупик, – сказал писатель, – необходим арбитр со стороны. Я предлагаю обратиться в областной Дом народного творчества. Пусть они пришлют компетентную комиссию.
Начальница внимательно оглядела писателя, чему-то улыбнулась и согласилась:
– Обращайтесь. Я посмотрю, что у вас из этого получится. – И направилась к выходу.
Тихомиров и писатель проводили модистку до ее дома.
– Заходите, – пригласила модистка. – С горя хоть чаю выпьем.
Чай у модистки был великолепный. Заваривала она его в прозрачном стеклянном чайнике. Модистка выставила на стол конфеты в хрустальной конфетнице, печенье, быстро сделала бутерброды.
– Расскажите, – попросил писатель, – кто вы и как появились в деревне. Вы ведь городская?
– Ниоткуда я не появилась, – рассмеялась модистка. – Я местная. И родилась в этом доме, и среднюю школу здесь закончила. Тихомиров разве вам не рассказывал?
– Они не спрашивали, – сказал Тихомиров и пояснил писателю: – А местной ее не считают уже. Как уехала – двадцать лет в деревне не была. В прошлом году вернулась.
– Как двадцать лет? – удивился писатель. – Ведь вам лет тридцать…
– Мне тридцать семь, – просто сказала модистка. – А вообще у меня романтическая история. Я в семнадцать лет сбежала из дому. Был выпускной вечер, и в школу забрел молодой лейтенант, летчик. Всю ночь мы с ним танцевали, а утром я с ним сбежала. Он на Дальнем Востоке служил. Хороший парень был, – вздохнула модистка. – Но не повезло мне. Разбился. Потом я за моряка с торгового флота вышла замуж. Бросил он меня. Моталась по городам, работы меняла. Потом ближе к дому перебралась,