Если человек на себя пытался руки наложить, значит, человека довели и ему дальше, как говорится, некуда. С этим надо кончать. – Он посмотрел на Буянова. – И если кто-нибудь на каком-нибудь собрании его снова попытается обсуждать, то мы… – Тут Тихомиров замолчал, еще не придумав, как надо будет поступить в этом случае.
– И что же мы? – спросил участковый Гаврилов.
– А подгоним бульдозер, – ответил за Тихомирова Венька Ильин, – подцепим за угол и все собрание погребем под обломками…
Писатель работал. Была глубокая ночь. И вдруг за стеной зазвучала музыка. Это были джазовые вариации. Писатель вышел во двор. В хлеву сонно похрюкивала свинья, в лунном свете поблескивала река, а из раскрытого окна комнаты Тихомирова звучали африканские ритмы. Вспыхнул огонек сигареты, и писатель увидел, что у окна стоит Тихомиров.
– Не спится? – спросил писатель.
– Тебе тоже?
– Работал, – пояснил писатель. – Теперь закончил.
– Музыка не мешает? – спросил Тихомиров.
– Наоборот. Что за ансамбль? – спросил писатель.
– «Биг-ван». Негры. Толковые ребята. С понятием. Слушай, может, перекусим? Мне, когда не спится, всегда есть хочется.
– Согласен.
Тихомиров нарезал сала, хлеба, достал из бочки огурцов.
– Не разбудим? – поинтересовался писатель.
– Полина за день так на ферме уработается, хоть трактор заводи, не проснется. А я, видно, старею – как перепсихую, так заснуть не могу… Нехорошо получилось. Переругались зачем-то. Всегда у нас так: вначале подеремся, потом разберемся.
– Модистка молодец. Это поступок, – сказал писатель.
– Поступок-то поступок, но деревня против них еще больше взбеленится.
– Надо их поддержать, – сказал писатель.
– Конечно надо, – согласился Тихомиров.
– Михалыч, – сказал писатель, – вы же талантливый музыкант. Почему вы не стали учиться музыке?
– Не получилось, – ответил Тихомиров. – Мать, три сестры меньше меня. Потому вначале прицепщик, потом на тракторе, потом, как у всех, армия. Я еще присягу не принял, получаю от Полины письмо – беременна. Я служу, а у нее сын родился. А меня считали способным к музыке. В ансамбль приглашали.
– Надо было идти.
– Может быть, и надо было, – согласился Тихомиров. – Но опять не получилось. Председатель говорит: механизаторов не хватает – помоги. Я и остался.
– Вот! – Писатель поднял палец. – Вот в этом все наше зло.
– В чем? – не понял Тихомиров.
– В доброте, – сказал писатель. – Нас очень легко уговорить. А уговаривают когда? Когда не могут организовать. И когда мы соглашаемся помочь, мы не делу помогаем, а плохому работнику, который не справляется со своими обязанностями.
– В жизни бывают моменты, когда надо помочь, – возразил Тихомиров.
– Что-то затянулись моменты, – рассердился писатель. – Тридцать лет назад не хватало трактористов, и сегодня тоже. Почему? Может быть, потому, что тридцать лет уговаривают, вместо того чтобы как следует один раз организовать.