свою овсянку, она все уже знала. Куда уж яснее. Она не станет принуждать его говорить банальности: такого унижения он не заслужил.
– Сегодня рано утром, – ответила она, – я была в Нью-Хейвене и смотрела, как солдаты грузятся на борт. Я не знаю, куда они направляются. Но там будет очень опасно. Понимаете, среди них тот, кого я люблю.
Странно было делать такое признание едва знакомому человеку, говорить ему о том, чего не слышал даже Эд.
– Тот, кого любите, – повторил Джордж. – Да. Конечно.
– И когда он вернется, я должна ждать его на пристани.
– Все правильно. Все правильно.
Джордж отвернулся и принялся шагать взад-вперед по длинной пустой комнате, бессильно уронив руки, будто забыв, как ими пользоваться.
– Мне нужно доложиться командиру, – проговорила Китти.
– Да, конечно.
Он стоял перед резной каминной полкой и рассматривал фотографии в рамках.
– Моя мать. – Джордж указал на одну из фотографий. – Если вы зайдете в часовню, то на южной стене увидите мраморную доску. Там написано: «В память о верной жене и любящей матери». Я мог бы сказать куда больше. Но в этих словах – самое главное. Верная жена. Любящая мать. О чем еще мечтать мужчине?
Китти оставила его наедине с фотографиями и воспоминаниями. Ей хотелось сбежать из этого печального дома.
Она нашла Луизу в помещении Вспомогательного корпуса, в блоке «А».
– Пойдем отсюда, – позвала Китти. – Искать нас не будут.
Пока они ехали на велосипедах по истборнской дороге, небо темнело, затягиваясь облаками. Дождь начался, едва они успели добраться до крикетного клуба в Бервике. Там, промокшие, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они упросили девушку за стойкой дать им хоть чего-нибудь поесть, и та вынесла холодную вареную картошку. Фермеры, пережидавшие дождь, глазели на них и тихо переговаривались. И куда только смотрит правительство? С немцами нужно было покончить еще в апреле!
По молчаливой договоренности говорить об операции подруги не стали. Взамен Китти рассказала Луизе о Джордже Холланде.
– Я так и знала, – вздохнула Луиза. – Сразу заметила, что он смотрит на тебя, как побитая собака.
– Бедный Джордж! У него всегда такой несчастный вид!
– Не такой уж он и бедный. Он миллионер и лорд. Так что за него можешь особенно не переживать.
– Я сказала ему, что мое сердце принадлежит другому.
– Хоть это и полное вранье.
– Да нет же! – вскрикнула Китти. – Кажется, я влюблена в Эда.
– Вот как! С каких это пор?
– Точно не знаю, поняла это только сегодня утром, пока смотрела, как все они уходят в море. Я просто хочу, чтобы он вернулся целым и невредимым.
– О Китти! – Дрожь в ее голосе растрогала Луизу. – Неужели ты наконец-то влюбилась?
– Кажется, да. Я не уверена.
Сильный юго-западный ветер уносил дождевые облака прочь, толкал в спину. Девушки возвращались по пустой дороге.
– Что же будет с бедным Джорджем? – спросила Луиза.
– Да