плавающее в июньском мареве. Воронин подцепил вилкой зажаренный бок яичницы, склонился над тарелкой, стараясь не испачкать рубашку.
Люся, стоя над гладильной доской, насмешливо глянула на мужа.
– Ну, вот, – она поставила утюг на металлическую решетку, – не прошло и три года, как ты научился управляться с яйцом…
Она сняла с доски тщательно проутюженные брюки, встряхнула их. Светло-бежевая брючная ткань похрустывала, как белье на морозе.
Люся осталась довольна.
– Представляешь, сколько могут стоить такие штанишки в фирменном магазине?
Воронин доел яичницу и приступил к кофе.
– Представляю – сказал он, торопливо глотая обжигающий, ароматный напиток.– Долларов сто… Не меньше.
Люся повесила штаны на руку и присела на табуретку у стола.
– Долларов сто… – протянула она, передразнивая мужа. – Как бы не так! – она встряхнула рукой с наброшенными на неё штанами. – Это же настоящий «Труссарди». И почти новые… – она любовно провела ладонью по брючной стрелке. – Меньше, чем за двести и думать не смей…
Воронин засмеялся и с нежностью посмотрел на жену. За три года совместной жизни он убедился, что его жена умеет вести домашнее хозяйство рационально и экономно.
Он допил кофе и отодвинул чашку. Встал, потянулся губами к люсиной щеке.
– Моя хозяюшка! – ласково протянул Воронин.
Люся шутливо отодвинулась и провела прохладной ладонью по голой, мускулистой ноге мужа.
– Ладно тебе. Одевайся, а то опоздаешь!
Протянула мужу только что отглаженные брюки и стала наблюдать, как он одевается.
Воронин натянул шуршащие, ещё не остывшие от утюга брючины, заправил рубашку и пошёл в прихожую. Жена, с гордостью глядя на мужа, пошла следом.
– Ну, вот, видишь! Как влитые сидят! И кто может сказать, что это из « секонд хэнда»?
Воронин глянул на себя в зеркало. Действительно, брюки сидели замечательно. Он давно мечтал о таких – лёгких, летних и вместе с тем, солидных, не дешёвых. Профессия следователя накладывала свой отпечаток на его вещи, заставляла носить одежду, если не дорогую, то, во всяком случае, добротную. А как выглядеть респектабельным при тридцати тысячах в месяц? Вот и приходилось крутиться, покупать вещи на «секонд-хендовских» развалах, на дешёвых рынках. Слава Богу, Люся обладала поразительным чутьем на хорошую одежду. Умела купить и хорошо и не дорого. Вот как с этими брюками…
Воронин ещё раз глянул на себя в зеркало. Из серебряной глуби глянул загорелый молодой человек с улыбающимся лицом, упакованный во всё бежевое.
– Ты как кружка топленого молока! – сказала Люся, целуя его на прощанье.– Так и хочется тебя выпить!
– А ты как шампанское! – засмеялся Воронин, прижимаясь к горячей, прожигающей платье, супружеской груди.
– Что, такая же кислая? – усмехнулась Люся, целуя его в губы.
– Нет, золотистая и будоражащая! – прошептал Воронин, сжимая Люсю в объятиях.
Жена