люди всякого возраста и пола и, конечно, поднялись вздохи и аханье, но что совершилось и как – никто понять не мог. Надзиратель предполагал, что у колдуньи сошлись какие-нибудь соперники относительно женского пола подрались, и вот произошла свалка; старушки же уверяли, что во всем играла роль нечистая сила, и при виде трупа самой колдуньи ещё больше в этом уверялись и вели такие речи:
– Неужели, матушка ты моя, её теперича на нашем христианском кладбище похоронят?
– Как можно! Здесь, смотри, и зароют, – отвечала другая.
– Небось, осиновый кол вобьют?
– Вобьют, а то ведь, пожалуй, по городу начнёт ходить, да пугать всех.
– От колдуньи станется, – ввязался в разговор какой-то мещанин, в дублёном полушубке, продвигаясь к трупам.
– Куда лезешь-то? Вишь, прёт, точно на, базаре, – крикнул на него полицейский.
– А ты, Петрович, не ори, покойникам мешать не будем, вот я гривенничек на их погребение жертвую, кидая два пятака к ногам убитых, – сказал тот.
Примеру его последовали другие из глазеющих, и в короткое время набросали на помин погибших несколько рублей.
Но вот приехал доктор; он быстро направился к надзирателю, разузнал, в чём дело, осмотрел Лукича и на своих же лошадях приказал городовому отвезти его домой.
– Как вы полагаете, доктор, будет он жив? – показывая на больного, спросил надзиратель.
– Вас разве это интересует?
– Даже очень: он один только и есть свидетель тому, что здесь происходило.
– Может быть и встанет, но очень опасен, – подходя к обгорелым трупам, ответил эскулап.
– Убиты они, или нет? – полюбопытствовал у доктора полицейский.
– А вот сейчас поглядим. Ну-те-ка, покажите мне их головы? – сказал служивым врач.
Те открыли их.
– У-у, как у этого, маленького-то, башка разворочена, весь череп на мелкие кусочки раскроен, – проговорил доктор.
– Должно быть топором, – прибавил надзиратель.
– Конечно, не пальцем, – оглядывая другой труп, добавил доктор.
– Вы всё шутите!
– Какие тут шутки, видите, и у этого тоже самое, – говорил врач, покачивая своей седой головою.
Вскоре приехал и следственный, переговорил с надзирателем и доктором, записал себе что-то в памятную книжечку и уехал вместе с доктором, приказав надзирателю отвезти трупы в полицию.
Послали за лошадью; народ обступил покойников.
– Брось, дядя Фёдор, копеечку, – говорил молодой парень пожилому прасолу, указывая на трупы.
– Колдунье то? Зачем её баловать, у ней есть приятели, похоронят и без нас, – отвечал тот.
– Какие же это приятели?
– А с рожками-то, небось, знаешь?
– Где ж нам знать, мы люди молодые, а вы постарше, давно с ними, небось, познакомились.
Дядя Фёдор обиделся на такие слова, плюнул и пошёл прочь.
– Тысячи имеет, а один только пятачок за упокой убиенных пожертвовал, – бормотала старушка, поглядывая вслед дяде Фёдору.
– Эх, бабушка, богачи-то ноне скупее нас живут: взять