не тут-то было: Чуркин не опростоволосился и вместо того, чтобы пить самому, угощал других. Лукич видел эти и старался споить Чуркина.
– Пить, так пить вместе, – сказал ему разбойник.
– Я не отказываюсь. Подать ещё две бутылки.
Подали.
– Не попотчивать ли дядю Спиридона?
– Отчего же, выпить он не откажется.
Приказание было исполнено. Осип вместо одного стакана попросил другой, желание его удовлетворили.
– Ну, вот, спасибо, теперь согрелся, – пробормотал каторжник, не спуская глаз с окон домика.
Более часу оставался Лукич с Чуркиным в вертепе, желая не тем, так другим задержать туповатого разбойника, но дело не выходило. С какой-то досадой спросил он:
– Сколько с нас следует?
– Четвертная бумажка только, – отвечали ему.
– Получите, – выкидывая кредитку, сказал он, взял Чуркина под руку и вышел с ним из дому.
– Кажись, потеплело и метелица поунялась, – качаясь из стороны в сторону, ворчал Чуркин.
– Может быть. С пожара опять сюда заглянем? – выразился Лукич.
– А что мы здесь забыли?
– За тобой угощение осталось.
– Верно, пожалуй, завернём, – усаживаясь в сани, ответил Чуркин.
Лукич, в свою очередь, хотя был и трезв, а казался под хмельком. Чуркин только ухмылялся на его хитрости.
– Милые, действуй! – тряхнув вожжами, вскрикнул кабатчик и вскоре выехал в поле, за ту слободку, из которой только вернулись с работы его седоки.
Глава 133.
Лихо ехал на своих конях содержатель кабачка Лукич, не зная того, какая беда висела над его головою. Седоки его, важно развалясь в саночках, о чем-то перешёптывались. Каторжник приготовил уже свой кистень, чтобы сразу порешить с виночерпием и отправить его к праотцам на свидание.
– Кистень-то ты подальше положи, он теперь не нужен, – шепнул каторжнику его сосед.
– Разве сам думаешь уходить его? – вопросил тот.
– Ну, да, сам.
В рту минуту Лукич уже миновал городскую слободку, выехал в поле, тряхнул вожжами, и кони ещё быстрее понеслись вперёд.
– Куда же ты нас везёшь? – как бы ничего не зная, крикнул ему разбойник.
– На пожарище, вонь видите, головни его ещё тлеют, – ответил он.
– Видим, видим, вали во всю.
– Эх вы, голубчики, не осрамите хозяина, выручите! – кричал он, поворачивая лошадей с дороги в сторону, где тлелись остатки домика ворожеи.
– А знаете, кто в этом домике жил? – останавливая коней, сказал Лукич.
– Нет, а что? – проговорил Осип.
– Не с тобой говорят, ты уж сиди, – обратился он к нему.
– На то у меня и язык, чтобы говорить, – огрызнулся каторжник.
– Я вот купцу говорю, а не тебе.
– Кто же тут жил? – переспросил Чуркин, толкая в бок Осипа, чтобы тот молчал.
– Колдунья, вот кто, её весь город знал.
– Вишь ты, колдунья, а сгорела.
– Поджёг кто-нибудь.
– Может быть.
Около пепла сгоревшей избушки не было ни души;, от постройки