бывает командировочному человеку по вечерам в чужом городе. А что касается потраченного времени, то для нее это вовсе не трата, а скорее – приобретение, за что ему от нее большое пионерское спасибо. И Данелия отбыл в аэропорт.
***
А поскольку как раз наступал вечер, время, когда они с Данелией во все предыдущие дни (а было-то их всего три – тьфу, наплевать и забыть!) шли в театр, то Вика в театр и пошла. К Длинной Ляле.
– Ляля, – сказала Вика, закурив сигарету, – что-то мне очень сильно хочется напиться. А тебе?
– Давай, – согласилась Ляля. – А где?
– Пошли ко мне, – сказала Вика, – авось отец сегодня не нарисуется.
И они пошли, взяв по пути сколько надо бутылок «Каберне», от чего Вика тут же затосковала:
– Как надоело, – сказала она, – расставаться с хорошими людьми…
– Да, мне тоже Данелии будет не хватать, – разделила Викину печаль Ляля. – Так надоело наше Г.-ское жлобье! Так вот и живешь от критика до критика, от разовика до разовика, – Ляля имела в виду заезжавших на одну постановку режиссеров.
Ключи от квартиры позвякивали где-то глубоко на дне сумки, и Вика, слыша за дверью мужские голоса, постучала – звонок давно и упорно не работал. Голоса смолкли, зато послышался отдаленный, но весьма характерный перезвон стекла, и через некоторую паузу дверь распахнулась.
– Ф-фу! – облегченно выдохнул перегаром Ника. – А мы уж думали – отец!
Из комнаты со смиренным облегчением выползали Шурик и Юрик, Никины друзья-собутыльники. А впрочем, общие друзья. Так уж повелось с тех пор, как Вика с Никой стали жить вдвоем. Выгонять Никиных друзей Вика как бы не имела права – квартира-то общая. Но, имея статус старшей сестры, иногда выражала недовольство и разгоняла-таки Никины мальчишники. Но иной раз к ним, если честно, и присоединялась, поскольку на разгон выпивающих «сопляков» требовались кое-какие силы, а черпать их Вике было как бы неоткуда.
– Ты не возражаешь, – спросил Ника, кивнув на Шурика с Юриком, – к нам присоединиться?
– Сегодня не возражаю, – сказала Вика и погремела сумкой.
– Я же всегда говорю, что Вика – человек! – радостно сказал Шурик.
– Наш человек! – присовокупил Юрик, восхищенно глядя на сумку.
Выпили безо всяких тостов раз, другой и третий. И завелся душевнейший разговор о том, кто, когда и сколько, и с кем, и как ходили к таксистам, и как мальчики попадали в вытрезвитель, и как однажды суровая Вика вылила остатки в раковину, чтобы не перепить, и как… Бог знает, до чего еще довспоминались бы, если бы Ника вдруг не возопил:
– А кстати! – он даже пристукнул кулаком по столу. – Где наш друг Данелия? Почему он не с нами в этом час?!
– Наш друг Данелия в этот час уже вовсю летит над нашей необъятной Родиной, – пояснила Вика.
– А почему мы не попрощались? – обиделся