сделаю, Михайло, только больше не щелкай меня по лбу.
– Пусть споет, – подсказал медведю Петрушка.
– Не надо! – закричал козел. – У черта песни срамные, а тут дети и бабы!
– Пускай поет! – хором потребовали мужики. А бабы, естественно, насторожились. Некоторые даже уши из-под платков вытащили, чтобы лучше слышать.
Ванька вытер пот со лба, взял балалайку, запел:
Шел я лесом, видел беса,
Бес картошечку варил.
Котелок на хер повесил,
А из жопы дым валил.
Мужики и бабы схватились за животы от хохота.
Ванька подождал, пока стихнет хохот, и продолжил:
Вышел милый на крыльцо
Почесать себе яйцо.
Сунул руку – нет яйца.
Так и ебнулся с крыльца.
Тут даже князь затрясся от смеха, а у некоторых баб потекли слезы.
На этом представление кончилось.
Князь остался доволен, хвалил. А Ваньке велел после ужина спеть еще ему лично.
Вечером Ваньку пустили в гостиную. Ванька, войдя, оробел: мебель вся белая с позолотой, на столе подсвечник – три обнаженных девы сплелись в танце и держат в руках свечи, над головой люстра с хрустальными подвесками, на каминной полке часы золоченые, опять же с девами, у стены клавесин. Такой роскоши даже у Мятлева не было. А тут мужик в лаптях, онучах и с балалайкой. От робости вначале даже спел неудачно. Но вскоре пришел в себя. Пел долго, почти все свои песни спел. Князь не останавливал, слушал, сидя в кресле. Когда нужно – грустил, когда нужно – смеялся. Потом встал, протянул певцу серебряный полтинник – богатство, Ванькой невиданное – и по плечу похлопал.
Часть третья. Тать
1
Утром скоморохи покинули Ям. Шли радостные, ощущая себя богачами: семьдесят копеек в кармане (еще двадцать копеек серебром им управитель дал), а хлеб, сало и водка лежали у Архипа в мешке. Что еще людям для счастья нужно?
Бодро вышли из села. И тут им навстречу из-за поворота появился крестный ход: священник с крестом в руках и человек десять мужиков.
Шествие приблизилось. Священник поднял крест над собой:
– Изыди, дьявольское отродье!..
Мужики рванули вперед, навалились скопом на скоморохов, повалили на землю. На них посыпался град ударов. Сопротивление от неожиданности оказать не успели, скрючились на земле, прикрывая руками живот и голову.
Мужики били их по-крестьянски молча и обстоятельно, с каждым ударом всё больше входя в раж. Слышалось только их усердное сопенье и стоны избитых. Затем сорвали дорожные мешки, вытряхнули содержимое, разломали все, что смогли, схватили оружие и продукты и скрылись так же внезапно, как появились.
Окровавленные скоморохи с трудом поднялись. Вокруг валялись переломанные музыкальные инструменты и разорванные маски. И один нож поодаль, видно в спешке не заметили его нападавшие. Скоморохи, забыв о собственной боли, с тоской смотрели на остатки своих богатств.
Ванька попытался встать, но не смог, повалился.
– Ты