исполняю решения,
Не зная, что будет в конце.
С годами она не меняется
И зеркало ей не к чему,
Как в юности, верит, влюбляется,
Забыв про обман и нужду.
И этой надеждою тешиться
Я ей запретить не могу.
Так случилось, что Вера стала привыкать к еженедельным звонкам незнакомого ей мужчины, потом ей было его жалко, ведь больной все-таки, а не какой-то прощелыга, который заигрывает с дамами. Когда же ей самой стало любопытно и захотелось перемен, она решила проведать Арсеен, который каждый раз приглашал ее в Фландегем, посмотреть его дом.
Привокзальные часы хладнокровно отбивали положенное время, и пассажирам становилось скучно.
Когда-то вокзал в Мерелбеке подвергся бомбовой атаке с воздуха и был полностью разрушен, но в тот летний день ничего не говорило о войне и разрушениях, словно вечный мир воцарился по всей земле. Это вокзальное умиротворение убеждало Веру в том, что и ее жизнь стала слишком упорядоченной, и срочно нуждается в душевной встряске, ибо человеку хуже пареной репы, безропотно пропасть в череде безликих дней.
Стоя на перроне, человеку хорошо думается о чем-то абсолютно абстрактном, что не травмирует его лично, лишь бы нужная электричка пришла поскорее.
Надо сказать, что даже имея философское понимание сущности времени, не позволяет человеку ценить свое время более, чем он это делает. Мудрецам должно быть давно наскучила тщетность попыток обуздать время и загнать его клетку безвременья. Жаль, что нет на свете силы, способной повернуть время в нужном человеку направлении, вперед или назад, чтобы прежде, чем менять свою жизнь, знать, что его ждет в конце.
Вера ожидала приход поезда, идущего в Фландегем, наслаждаясь неизвестностью грядущих событий, которые сулил ей этот теплый солнечный день. Поезд пришел по расписанию.
Арсеен встречал Веру с букетом цветов, подобранных вслепую и широкой улыбкой. Вера увидела в нем состарившую копии казака Григория из «Тихого Дона» и настроилась на любовь.
Дом Арсеена ей понравился еще больше, чем его хозяин. Все в нем было сделано с любовью и c мастерством.
Арсеен был искренне рад приходу гостьи, с которой он так долго общался по телефону. В ее честь была открыта бутылка шампанского и раскрыта коробка лучшего бельгийского шоколада.
Потом Вера долго и с интересом рассмотрела фотографии в семейном альбоме Арсеена, но в нем не было фотографий его детства и юности хозяина дома, не было фотографий и его родителей. Этот был альбом был посвящен дому, его строительству и реставрации, где главным фигурантом был сам его хозяин.
На прощание, захмелевшая от бокала шампанского, Вера полежала на двуспальной кровати хозяина дома. Она так истосковалась по мужской ласке, что объятия Арсеена приняла за истинные проявления любви с первого взгляда, которые были вполне достаточны для ее женского счастья. Вечером, на перроне Фландегем, после свистка контролера, Арсеен одним властным движением руки всучил в ее ладонь какую-то смятую бумажку, и тут же помог ей войти в тамбур вагона.
Пока Вера эту бумажку рассматривала, а потом лихорадочно