они не вложены в конверт, даже почтальон сможет прочитать их, если захочет – я имею в виду, если ему будет вообще нечего делать.
– Ну и что она хотела бы знать? – поинтересовалась Руби.
– Например, почему эта тетушка Мейбл, о существовании которой она даже не знала, рекомендует носить носки с подогревом? Я имею в виду – если ты собиралась писать зашифрованные письма, то почему не использовать обычный шифр?
– Потому что, если я напишу открытку шифром, она действительно будет выглядеть подозрительно. А так должно было показаться, что я просто пишу о самых обычных вещах.
– С каких это пор для тетушки, которая даже не существует, считается обычным советовать мне носить носки с подогревом?
– Ну ладно, ты прав, я слишком уж вжилась в образ, но, может быть, вернемся к тому, о чем мы говорили?
– А о чем мы говорили?
– Я выходила на связь с тобой.
– Но ты ничего мне не рассказывала, только писала, будто произошло нечто, но это слишком сложно объяснить в письменном виде.
– Ну, так оно и было.
– В таком случае почему ты не позвонила?
– Это было не так легко, – ответила Руби, откусывая пончик. – Там все постоянно было заперто.
– С каких это пор в Лагере Гениев поддерживаются такие меры безопасности?
– Если хочешь знать, на самом деле это смахивало скорее на исправительно-трудовой лагерь – всем, кого поймали за пределами их учебного здания или за другими занятиями, помимо заучивания математических формул, грозило исключение.
– Серьезно? – изумился Клэнси.
– Чертовски серьезно, – подтвердила Руби. – Я имею в виду, даже для того, чтобы позвонить по телефону-автомату, нужно было спрашивать разрешение – на нем действительно висел замóк.
– А когда это тебя останавливали такое дурацкие правила? – хмыкнул Клэнси. – Или замки́, если уж на то пошло… К тому же, мне кажется, ты бы не возражала, если бы тебя исключили и ты вернулась домой пораньше.
– Поверь мне, я об этом думала, но, понимаешь, мне было жалко папу с мамой. По какой-то причине для них ужасно важно, чтобы их дочь была чокнутым мозговитым гением.
– И ты оставалась там только по этой причине? – не поверил Клэнси. – С каких это пор тебя стали волновать мечты твоих родителей о гениальной дочке? Извини, но я на это не куплюсь.
– Ну ладно, дело не только в этом. У меня были свои причины оставаться там, и одной из них была Розовая Феечка. Честное слово, я ушла бы оттуда даже пешком, если бы не эта тупая пачка овсянки.
– Ты имеешь в виду Дакоту Лайм?
– Ну да, ее, – кивнула Руби. – Она просто с ума сходила, так ей хотелось победить, у нее едва глаза из орбит не выскакивали – помнишь, как она пыталась покалечить того паренька, Уорда Партиала?
– Да, я читал об этом, – промолвил Клэнси. – Только не говори мне, что она снова это сделала.
Руби опять кивнула.
– Только на сей раз еще хуже. Бедный Партиал был просто на грани срыва. Понимаешь, он просто нормальный тихий заучка, и вдобавок ему всего одиннадцать