ответила ангел.
Я внимательно посмотрел на нее.
– Мисюэль, вы хорошо себя чувствуете?
– Не очень.
Я вдавил педаль газа в пол.
«Интересно, а какая скорость у этого корыта? И в чем она измеряется? Ясно, что не в километрах».
За стеклом по-прежнему клубились облака. Вернее, ничего там не клубилось, просто ровный серый цвет.
Я был разочарован полетом. Ни тебе звездных войн, ни огнедышащих драконов, ни кусачих птеродактилей. Большой палец замер на гашетке, но стрелять было некуда.
«Хоть бы приемник поставил, музычку бы послушали, козел», – подумал я про демона и посмотрел на ангела. Мисюэль чуть светилась. Сидела с закрытыми глазами, откинувшись в кресле. Дышала ровно, казалось, что спала. Хитон высох, и при каждом вдохе тонкая ткань натягивалась на груди, обрисовывая безупречные формы.
«Понимаю демона, – подумал я, – тоже бы влюбился». Почувствовав, как ожил мой собственный джойстик, отвернулся.
«Интересно, как она надевает хитон? В нем есть дырки для крыльев? А как сидит в кресле? Крылья, по идее, мешать должны. Или спинка кресла соответствующая?» – я постарался отвлечься от мыслей об ангельской груди.
«А вообще, мы хоть движемся?» – вглядываясь в серый цвет, подумал я. Никакого движения или хотя бы вибрации не ощущалось.
– Мы летим? – спросил я.
– Да, – не открывая глаз, ответила ангел.
– Долго еще?
Мисюэль не ответила.
«Хоть бы часы были», – своему внутреннему чувству времени я давно уже не доверял.
– Почему вы думаете, что Оринас в меня влюбился? – спросила ангел.
«Черт!» – подумал я.
– Потому, что в вас невозможно не влюбиться. Вы ангел. Ангел промолчала.
Я коснулся своей щеки, дотронулся до клейма суккуба.
«Чем мне еще аукнется эта шутка?»
В лицо ударил яркий свет, мы вырвались из облаков. Солнце било в глаза прямо по курсу. Ослепленный, я повернул голову, ангела рядом не было. Взглянул вверх, мне показалось, что над солнечным диском на мгновение мелькнули стены и башни города.
– Над небом голубым есть город золотой, – сквозь зубы проговорил я. – Ну а теперь что?
Посмотрел вниз: белая пелена облаков даже не угадывалась. Все вокруг тонуло в голубом сиянии. Вдруг резко стало жарко. Корпус моей виманы начал дымиться.
«Пипец, Икар!» – смекнул я, бросая самолет в пике. По стеклу кабины побежали ручейки огня, как в фильмах про приземляющиеся космические корабли.
– Пипец! – сказал я вслух. Движение по-прежнему не ощущалось. Я оглянулся. За мной тянулся шлейф дыма.
«Интересное 3D-кино. Гастелло, однако», – успел подумать я, и тут сорвало колпак. Меня выбросило из небесной лодки. Чем-то больно ударило по лицу, обожгло шею. Схватившись рукой, я почувствовал кнут, захлестнувшийся вокруг шеи.
«Лучше бы парашют, – мелькнула мысль, – точно был бы золотой». Я крутился в небе, в ушах бешено свистел ветер, внизу черной чертой падал мой «Фантом». «В небе голубом и чистом». – Бля!
«И не пострелял!» –