демону.
Красное солнце сквозь закрытые веки, брызги волн, разбивающихся о камни на берегу, прохладный ветерок, щекочущий обнаженное тело, крики чаек, заглушающие шепот прибоя, хруст песка под легкими шагами. Вру, чаек не было.
Я открыл глаза и повернулся на живот. Маленькая шоколадная девочка в тростниковой юбочке наклонилась, чтобы подобрать мой кнут.
– Брось, он горячий, – улыбнулся я ей.
– Ничего, нормально, – по-русски ответила негритоска, выпрямляясь и щелкая кнутом. На меня глянули улыбающиеся, порочные глаза суккуба.
– Твою мать, – прошептал я. – Юленька? – я приподнялся на локтях.
– Помнишь? – девчонка сделала шаг и взмахнула кнутом. Я пожалел о потерянном в небе мастерке.
– У тебя очень запоминающиеся поцелуи, – я пальцем ткнул себе в щеку.
– Это потому, что я тебя полюбила, грешник, и мороженое было вкусным. Спасибо.
Девчонка закинула кнут на плечо и, чуть прищурившись, смотрела на меня с открытой улыбкой. Несмотря на негритянскую внешность, она вдруг сделалась похожей на подпаска Виталия с картины известного советского художника, мастера социалистического реализма А. Пластова.
– Ну? – спросил я, не очень представляя себе намерения суккуба. Но ничего хорошего, естественно, не ожидал.
– Баранки гну, – усмехнулась пастушка, подходя ближе. Она поставила свою коричневую ножку с розовой подошвой мне на плечо. Растительная юбчонка беззастенчиво задралась.
«А девчонка без юбчонки даже лучше, чем была», – вспомнилось мне, и сразу же следом: «черные сиськи, белые пятки». Сисек у демонессы не было. Никаких.
Я сел, шоколадная ступня соскользнула с плеча. Минуту-другую мы играли в гляделки. Потом Юленька, сняв с плеча кнут, протянула его мне рукояткой вперед.
– Хочешь, побей плохую девчонку.
– Совсем не хочу, – я даже спрятал руки за спину.
– Неправда, ты любишь сечь девочек ремнем, я читала твои тексты.
Я аж задохнулся от возмущения.
– Все не так было. Там от необходимости, и никакого удовольствия, герой страдал.
– Это ты редактору будешь рассказывать, кто там у тебя страдал, – засмеялась суккуб, прыгая мне на колени и закидывая кнут мне за шею.
– Э-э-э, – запротестовал я.
Демоница кнутом притянула мою голову к себе.
– Давай поцелуемся, грешник.
Я попытался отвернуться. Шею жгло безбожно.
– Какой редактор, – сказал я в сторону, – я же мертвый. Все редакторы там остались.
– А хочешь, я стану твоим редактором? Тиснем твою вещицу в «Адских Ведомостях»? Или ты думаешь, нет таких? Есть, даже рубрика есть: «Нам пишут грешники» в отделе юмора, – шепнула она мне в ухо, всем телом прижимаясь ко мне. – Ну, обними же меня! Обними свою девочку!
Она бросила кнут, тот, скользнув по спине, упал на песок и обжег мне голую задницу. Словно тисками схватила руками мою голову и повернула к себе. Плотоядно улыбнувшись, впилась губами мне в рот. Я вскрикнул и попытался вырваться. Куда там…