телефоны? – спрашивает Дейл.
– Расскажи нам, – предлагает ему Кертис.
Я напрягаюсь. Судя по виду, эти двое снова готовы принять боевую стойку.
– А можно поесть? – спрашивает Брент.
– Нам нужно найти чертовы телефоны, – поворачивается к нему Кертис.
– Я знаю. Но я умираю с голода.
– Ты понимаешь, что все это значит? – повышает голос Кертис. – Подъемник не работает. Мы не можем ни с кем связаться. Если мы не найдем телефоны, то застрянем здесь.
– Я тоже хочу есть, – вставляю я. – Давайте обсудим положение вещей за ужином.
Если я поем, то опьянение хотя бы частично уйдет и я смогу трезво мыслить.
Хизер смотрит на нас так, словно не верит своим ушам.
– Как вы можете думать о еде, когда кто-то творит с нами все это?
– Пользы от голодания в дополнение к стрессу не будет никакой, – говорю я.
Кертис подхватывает свой багаж и идет в направлении ресторана. Мы все спешим вслед за ним. Когда мы заходим, он уже стоит у барной стойки и рассматривает обломки камеры видеонаблюдения, валяющиеся на полу. Мы все сваливаем наш багаж в кучу.
Хизер кивает на свою сумку и обращается к Дейлу:
– Не спускай с нее глаз.
После этого она быстро идет на кухню. А я еще раз украдкой рассматриваю ботинки Брента.
– У тебя мокрые ботинки? – тихо спрашиваю я его.
Он смотрит вниз.
– Наверное, это виски.
– Да, наверное.
– Давай посмотрим, не удастся ли разжечь камин, – говорит Брент и направляется к нему.
Я считаю, что могу разжечь костер или камин не хуже любого из них, но я хочу спросить Хизер про Брента, поэтому направляюсь за ней.
От запаха специй и томатов у меня урчит в животе. Хизер заглядывает в сковородки и включает электроплиту.
– Что мне делать? – спрашиваю я у нее.
Повар из меня никакой. Я стараюсь есть здоровую пищу, и по большей части питаюсь сырыми продуктами, чтобы не требовалось готовить.
Хизер вручает мне деревянную ложку и показывает на жаркое.
– Встань тут и помешивай его.
Она быстро передвигается по кухне, все осматривает, открывает дверцы шкафчиков наугад. Как она может так быстро и ловко передвигаться на таких каблуках? Когда я в последний раз надевала каблуки, мне было то ли семь, то ли восемь лет, и я хотела нарядиться как взрослая. В итоге я потянула лодыжку, не смогла участвовать в соревнованиях по гимнастике и дала себе слово больше никогда не носить каблуки.
Мне отчаянно хочется что-нибудь съесть. Я заглядываю через ее плечо в поисках хоть чего-то, что можно сунуть в рот, но шкафы пусты, если не считать нескольких старых упаковок. Огромный холодильник тоже пустой. Это объяснимо. Продукты начнут завозить в следующем месяце, перед открытием лыжного сезона.
– Где ты теперь работаешь? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал буднично.
– Мы с Дейлом спортивные агенты, – сообщает она. – Я получила диплом юриста, и мы учредили собственное агентство после того, как