горных вершин и земных недр. Это должно подготовить тебя к встрече с ней. Ты помнишь шесть столпов, Кинана?
– Чистый разум, независимый выбор, свободная воля, осознание изменений, добровольное подчинение и добровольное неповиновение.
– Правильно. Добровольное подчинение и добровольное неповиновение. У многих это вызывает вопросы, кто-то считает, что свобода и подчинение противоречат друг другу. Это не так. Свобода в том, чтобы повиновение или неповиновение были добровольными, чтобы принимать решение самостоятельно, опираясь на собственный чистый разум. Так устроена природа, всё в ней повинуется естественному ходу вещей не из принуждения, но потому, что это правильно и является наилучшим образом действий. Ничто не остаётся незыблемым, всё постоянно изменяется, но изменяется не произвольно – изменениями движет закон целесообразности. Тот, кто следует путём Даяры, должен действовать именно так. Сегодня ты выбирала, кто из сестёр разделит с тобой мудрость. Кто-то желал быть избранной, кто-то молил Даяру, чтобы этого не случилось, но ни одна не попыталась повлиять на твой выбор и не воспротивилась бы ему. Каждая сестра знает, насколько важно для тебя посвящение, и добровольно поступилась бы своими желаниями, чтобы помочь тебе. Это истинная свобода.
Филомена сбросила балахон, оставшись в одних сандалиях, и Кинана шумно вздохнула. Тело женщины уже несло на себе печать увядания, но влюблённая девушка видела его ослепительно прекрасным: длинные и стройные ноги, высокая грудь, гордая осанка, морщинки на коже почти не видны, а талия лишь немного начала полнеть. Под левой ключицей иерофантиды белел выжженный много лет назад расколотый камень – знак посвящённой сестры. Кинана жадно пожирала Филомену глазами, крепко сжав кулаки.
– И именно поэтому сегодня я готова повиноваться тебе во всём, – грустно усмехнулась Филомена, глядя на взволнованную девушку. – Я покоряюсь добровольно и без принуждения, по собственному решению, независимо от своих желаний, и пусть это станет для тебя примером. Это та мудрость, которую я хочу разделить с тобой.
Кинана порывисто вскочила, и её губы жадно впились в губы Филомены. Она так стиснула объятья, что иерофантида тихо вскрикнула от боли. Не прекращая покрывать лицо, шею и грудь Филомены поцелуями, Кинана с неожиданной для хрупкой девушки силой перенесла женщину на ложе, хотя та была и выше, и крупнее неё.
Они не заметили, сколько прошло минут, часов или дней. Поначалу Филомена держалась скованно, но напор Кинаны заставил её отбросить сомнения. Теперь женщина и девушка, утомлённые и покрытые испариной, лежали, тесно прижавшись, как сказала Ахело Хисская, «единым существом на жертвеннике Аэлин». Они молчали, нежно глядя друг на друга.
– Я… – попыталась произнести наконец Филомена, но Кинана тут же прервала её долгим поцелуем.
– Так что ты хотела сказать? – спросила царевна, оторвавшись.
– Я хотела сказать, что это было прекрасно, – переведя дыхание,