Ивару.
Сын старосты и не думал ослушаться. Он бережно, но крепко прижал Рогнеду к столу.
Локка закатал рукава, полил на руки всё той же жидкости из бурдюка, и взялся за основание стрелы.
– Готова? – тихо спросил он дочь.
Рогнеда в ответ только сильнее сжала в зубах пояс и зажмурила глаза.
Кузнец выдохнул. Рванул стрелу.
Рогнеда вся изогнулась под руками Ивара, но тот держал крепко, и спустя мгновение северянка обмякла, снова погружаясь в беспамятство.
Кровь из открытой раны захлестала с новой силой, но Локка быстро зажал её скомканной чистой рубахой.
– Отпусти, – велел он Ивару.
Сын старосты быстро отошёл прочь от Рогнеды, стараясь не слишком глубоко вдыхать.
От железного запаха крови и торфяной жидкости из бурдюка, у Ивара закружилась голова.
Остановив кровь, Локка ещё раз полил рану янтарным пойлом. Ивар мысленно поблагодарил богов за то, что Рогнеда была без сознания и больше не корчилась в муках.
– Это эль, – тихо произнёс Локка. – Старый и крепкий, какой только на севере делают. Твоему отцу когда-то он пришёлся по вкусу.
Ивар боялся заговорить, поэтому просто кивнул.
Когда кузнец нашёл в запасах Рогнеды знакомые ему целебные травы и сделал дочери перевязку, Ивар был готов пасть ниц перед Локкой, моля о прощении.
Но кузнец ему не позволил.
– Выздоровеет не скоро, но жить будет, – холодно отчеканил Локка. – Тебя я не убью. Ты осмелился остаться, помог. Это дорого стоит. Но, чтоб с сей поры я тебя не видел около Рогнеды. Не дыши на неё. Не смотри на неё. Не смей подойти. Понял?
– Да, – хрипло выдавил Ивар.
– А теперь пошёл прочь.
Только оказавшись снаружи, сын старосты позволил себе сгорбиться и зарыдать.
Он стоял у избы старицы, где раненная его стрелой лежала девица, которую он любил.
«Люблю!» – думал Ивар, отчаянно хрипя и роняя слёзы на ворот своего кафтана.
Со стороны леса послышалось шуршание, и Ивар резко вскинул голову. Не хватало ещё, чтоб его кто увидел рыдающим, как дитё малое.
На границе леса стоял лис.
Он гордо смотрел на сына старосты, и в его звериных глазах будто вспыхивало пламя.
– Я убью тебя, – зарычал Ивар, бросаясь к зверю.
Лис не сдвинулся с места, но оскалился, не издавая ни звука.
Сын старосты вновь заглянул в жёлтые глаза, и замер, не в силах шагнуть ближе.
Лис разумно, будто насмехаясь, склонил голову.
Ивар отступил назад.
Лис утробно зарычал. И рык этот не мог ужиться в лисьем теле. Нет, то было рычание волка или медведя.
Сын старосты попятился, не сводя глаз с противника, но вскоре не выдержал и, развернувшись, со всех ног бросился к дому своего отца.
***
Рогнеда и впрямь оправлялась долго. Всю осень и начало зимы до Йоля, провалялась в избе, в ожидании, пока рана затянется, да зудящая боль отступит. Шрам остался.
Рогнеда почти его полюбила, ведь он напоминал ей о смелости. О её лисе.
Локка