и добавил:
– А тут еще эта ипотека, будь она неладна. Жена уговорила меня купить этот треклятый дом… И ни Моцарт, ни Гайдн, – Овер глянул на музыкантш в черном и таком ажурном, – ни Бетховен не могут ни помочь, ни даже утешить. Их музыка давно уже не про меня.
– А какая же музыка про вас? – спросил Плохово.
Овер хмуро пожал плечами.
– Музыка отчаянья и скорби.
– Траурный марш? – тихо и грустно улыбнулся Плохово.
– Белый шум… Музыка мертвой тишины, – Овер торжественно поднял бокал, как бы провозглашая тост, и сделав пару глотков, отер рот рукавом.
Помолчали, окуная глаза в плазму: полупрозрачных музыкантш сменил узколицый Брайан Ферри и меланхоличным слабым голосом стал умолять не останавливать танец.
Оторвав глаза от экрана, Овер напоролся на испытующий пристальный взгляд Плохово. Холодок пробежал по спине. Смутившись, Овер поджался и внутренне напрягся. Чего это Плохово так уставился?
– Я, наверное, вас совсем… загрузил, – проговорил Овер с таким виноватым и в тоже время настороженным видом, словно испортил воздух. – В моем возрасте уже должно быть стыдно, говорить про такое.
– Какое такое? – удивленный Плохово сложил брови домиком.
– Ну что с деньгами туго и вообще… она… не удалась, – Овер вздохнул и так посмотрел в бокал, словно пытался на дне его найти если не истину, то хотя бы слова в свое оправдание. – Но как жить, когда так жить… не хочется? А никакой другой жизни уже не будет. И, кажется, что ты проживаешь чужую жизнь, такую никчемную и убогую, что тошно становиться.
Плохово промолчал, пристально глядя на Овера. Овер втянул голову в плечи, поежился
– Что? – спросил Овер в тревожном раздражении.
– Вот смотрю я на вас, и знаете, кого я вижу? – наконец сказал Плохово.
– Кого?
– Обугленного человека.
Савелий нервно сглотнул.
– Дружище, вы перегорели.
– Перегорел? – пробормотал растерявшийся Овер.
– От вас остались одни головешки, зола да пепел… Со мной уже было такое, – сказал Плохово, задумчиво комкая и катая салфетку, и все так же странно глядя на Овера, словно что-то прикидывая в уме, пытаясь на что-то решиться.
– Неужели? – Овер недоверчиво заглянул альтисту в лицо. Не подкалывает ли тот над ним? Лицо Плохово было сосредоточенным. А его глаза застилал холодный туман, словно Плохово был и здесь и еще черт знает где. – И как вы прошли через это?
– Мне помог один… человек, если можно так его назвать – тень набежала на лицо Плохово, собрала морщины на лбу, которые тут же исчезли вместе с тенью воспоминания. – А теперь… я могу помочь вам.
– Вы превратите меня в Ванессу Мэй что ли? – усмехнулся Овер, покосившись на экран. Ванессу штормило от сэмплированного, словно бы накаченного энергетиками и анаболиками Вивальди.
Плохово отрицательно покачал головой.
– Просто