сочувственно поглядев на Скорика, сказал Умрихин и покачал головой.
Человек из ЖЭУ вопросительно посмотрел на озадаченного участкового.
Участковый взял книгу, которая лежала на табурете рядом с изножьем кровати. Это были мемуары Луиса Бунюэля «Этот смутный объект желания». Участковый перелистал книгу, словно искал в ней некий ответ на некий вопрос. Так и не найдя ответа, участковый закрыл книгу, вернул ее на табуретку и опять уставился на кровать…
– И что теперь? – спросил участкового человек из ЖЭУ.
– Будем составлять протокол, – оторвав подозрительный взгляд от кучи на кровати, сказал участковый.
Человек из ЖЭУ посмотрел на часы и тяжело вздохнул.
14
Савелий Овер с ожесточением вонзил штыковую лопату в сухую рассыпчатую землю, нажал ногой на штык и погрузил его в землю. Болезненно морщась, приподнял лопату и высыпал землю рядом с очередной лункой. Потом Овер оглянулся и посмотрел туда, где еще лунок не было, но где они должны, во что бы то ни стало, появиться. Будь они неладны. Овер обреченно и тяжело вздохнул и опять вонзил лопату в землю.
За Овером сгибалась и горбилась мать. Она бросила в лунку горсть яичной скорлупы и сухого навоза, а потом – картофельный клубень.
– Земля землица дай картофелю уродиться, – пробормотала мать Савелия.
– Расти картошка большая-пребольшая, порадуй нас урожаем, – бойко подхватила жена Овера и штыковой лопатой, из которой то и дело выскакивал расхлябанный штык, закопала лунку.
– Мама! – остановившись, Овер выпрямился и, потирая рукой ноющую поясницу, с досадой посмотрел на мать. – Можно, без этих дурацких присказок? А? Она что – Овер с ненавистью покосился на ведро картошки: – без них, не вырастет что ли?
Вжав голову в сутулые плечи, мать ответила виноватой улыбкой:
– Если устал, иди в дом, отдохни. Мы тут и без тебя… управимся.
– Да разве я об этом? – Овер раздраженно вонзил штык лопаты в землю и ударил по нему ногой. – Просто…
– Ты бы лучше ямки поглубже и поширше делал, – перебила и уколола Ева.
– Мы что могилы копаем что ли? – огрызнулся Овер. Он еще раз ударил ногой по наступу, загоняя штык глубже в землю; с ожесточенным усилием поднял лопату и резким сердитым движением высыпал землю рядом с новой лункой.
Машинально делая лунку за лункой, Овер с тихим отчаяньем подумал, что он роет могилу. Только могила эта размазана по всему дачному участку. Но если сложить все выкопанные ямки, то получится одна большая глубокая яма, которая будет впору для него, Савелия Овера.
За спиной доносилось упрямое бормотание матери, которое вместе с яичной скорлупой и навозом сопровождало клубень в ямку. И это бормотание напоминало отходную молитву, напутствие прямиком на тот свет.
– На части так, – предупредила мать. – А то, как в прошлом году, вырастит мелочь одна.
Точно очнувшись, Овер перестал копать лунки и заодно копаться в себе самом, и словно землю