Перешли Москву-реку по Большому Замоскворецкому мосту и, пройдя мимо собора Василия Блаженного, направились в ГУМ. А там народу – как муравьев в муравейнике! Оксана покрепче ухватилась за руку Ивана, и они стали искать. Да где же продают эти женские сапоги югославские на манке? И ведь нашли! Правда, очередь была огромная. На первом этаже начиналась, а заканчивалась на третьем. Заняли очередь. Спросили, сколько стоят и сколько в руки дают? Им сказали, что дают одну пару в руки, а стоят они восемьдесят рублей.
– Ух ты, – проговорила Оксана, – а у нас в Харькове на толкучке сто восемьдесят просят. Спекулянты проклятые.
– А давай купим две пары, и дорогу оправдаем? – вдруг сказал, довольный своей смекалкой, Брагин.
– А можно? – спросила Оксана.
– Можно, Оксана! Все можно! – ответил Иван с важным видом.
– Тогда давай. Я их девчонкам из хора продам. С руками оторвут, – проговорила радостно Оксана и нежно прижалась к Ивану. Они простояли полдня, но две пары сапог купили. Потом прогулялись с коробками по Красной площади, и, счастливые, хоть и уставшие, потопали домой. Когда проходили по двору мимо доминошного стола, на котором соседские мужчины по-прежнему стучали костяшками, им кто-то крикнул:
– С обновками вас, Иван Тимофеевич и Оксана Владимировна!
– Давай играй, да рыбу не прозевай, любопытный ты наш! – ответила Оксана за себя и за Брагина.
И они поднялись в мастерскую. Скинув пальто, Оксана опять принялась мерять сапоги, а Иван полез на крышу кормить птиц. Когда он спустился, то почувствовал вкусный запах жареной картошки. Оксана стояла в новых сапогах у плиты и бойко колдовала над сковородкой. Такой вкусной картошки, пожаренной на сале с лучком, Иван в жизни своей не пробовал. А оставшиеся со вчерашнего дня соленья и «старочка» сделали ужин незабываемым. Обмыли сапожки, покушали и бегом побежали в спальню. Потом встали, доужинали, и опять ночевать.
Выключая свет, Брагин снова посетовал – мол, жаль, что не поспели в Третьяковку. Ну да ничего, завтра сходим. Забрался в теплую постель и прижался к Оксане.
– А я ведь завтра уезжаю, Ваня, в 16:05, – тихо проговорила она.
Иван помолчал немного, а потом спросил:
– А может, останешься?
– Нет, не могу, в понедельник на завод надо, – ответила Оксана.
– А ты съезди, рассчитайся с завода, да возвращайся, – произнес Иван решительно.
– А не пожалеешь? А как надоем или ты мне надоешь? Я ведь не сапожки, не выкинешь в окошко, – негромко промолвила Оксана.
– Вовек не пожалею, – ответил Иван, обнял нежно девушку и поцеловал.
Проснулись они поздно, и Оксана сразу принялась укладывать чемодан, а Иван неумело пытался помочь. Кое-как утолкали все. Позавтракали и снова отправились в спальню. В два часа Оксана заволновалась: мол, надо ехать на вокзал. Брагин возражал: мол, еще рано. Но Оксана настояла ехать. Собрались, присели на дорожку и вышли во двор. Прошли мимо доминошного стола, где по-прежнему отдыхали соседские мужики. Кто-то из игроков опять крикнул:
– Уезжаете,