два. По-моему, резоны вполне веские. Давайте, спрашивайте меня, о чём хотели.
Жанно принял правила игры. Ему не хотелось говорить о «деле» в лоб. Тем более, этот хитрец начал бы снова водить его вокруг носа, запутывая всё ещё больше. Надо начать издалека. Пока он размышлял над началом разговора, Карл его опередил.
– Что вы слышали о польско-шведской войне? – спросил он, отхлебывая уже приготовленный и принесённый служанкой чай.
Жанно назвал даты.
– Вы знаете, что она велась вот за эту землю? – граф показал в окно, на лес, расстилавшийся внизу.
Лёвенштерн подтвердил и этот факт.
– У нас с Кристхеном был учитель, рассказывающий ужасы, сотворённые поляками-папистами со всеми, кто поддерживал шведов. Женщин жгли заживо на кострах. Мужчинам отрезали гениталии, чтобы ни один не смог плодиться в нашем краю. Маленьких детей жарили на вертелах, как поросят.
– Я всё это знаю, – тихо проговорил Лёвенштерн, помешивая в чашке кусковой сахар. – Какое отношение эти события имеют к современности? Польши уже нет на карте Европы.
– Судя по всему, она скоро появится. И захочет восстановить все утраченные земли, не исключая и Ливонии. Этот государь, находясь под влиянием поляков, отдаст им всю землю, какую они попросят, – Карл встал, скрестил руки на груди.
– Это ещё не точно, – Лёвенштерну вдруг показалось, что он и вправду беседует с безумцем.
– Всё равно. Вы же из Ригеманов фон Лёвенштернов? Должны знать, что одну из вашего рода – Софию-Леонору – сожгли на Домской площади в Риге. Перед гибелью она прокляла своих палачей, а потом война кончилась, – продолжал Карл. – За одну вашу фамилию я бы открыл все карты перед вами. Но кто знает – вдруг на вас повлияют паписты? Вдруг вы влюбитесь в польку?
Жанно покачал головой.
– Меня впечатлили рассказы нашего учителя, – Карл вновь задернул шторы. – Я поклялся отомстить. И мне довелось это сделать. Вот, – и он указал на саблю. – Меня в Риге звали героем. Мать мною гордилась. А весь мой героизм – убийство мальчишек за их ложные идеи. Те, кто вложил их им в головы, ещё ходят по земле.
– А теперь я спрошу вас прямо – как это касается дела, о котором шла речь в письме? – Лёвенштерн уже злился на красноречивость своего собеседника.
– Пока Остзейский край – часть России, его можно отдать хоть кому. Если он станет независимым королевством, это будет уже сложнее сделать… – граф усмехнулся. – Но вот я вам всё и объяснил, Иоганн-Вальтер-Германн-Александр Ригеман фон Лёвенштерн, – добавил он, глядя Жанно в глаза. – Моё мнение: Кристхен вспомнил о Деле слишком поздно. Пален гоняет чертей на своей мызе. Самым влиятельным балтом при власти остался он сам. Но в моём брате нет задатков временщика. Как там в «Макбете»: «Ты жаждешь сильно… Но жаждешь свято». А мой брат всегда хотел многого, но не имел достаточной злости, чтобы получить всё сразу. Когда возник шанс – ему, видите ли, стало