уверен – о таком она болтать не будет.
– Не знаю. Мне сложно доверять другим то, в чём сам не уверен, – пожал плечами граф.
– Так вы думаете – ничего не получится? – Жанно оглядел его испытующе.
– Насчет моей коронации – вряд ли при моей жизни, – проговорил не спеша Кристоф. – Я думаю – может быть, королём станет Поль. Или Андрис – мой крестник, старший сын Карла. Может быть, мой младший брат на склоне лет. Но не я.
– Почему же?
– Потому что не доживу, – граф проговорил это спокойно.
– Послушайте, – конфиденциальным тоном обратился к нему Лёвенштерн. – Вы чем-то больны?
– Кроме бессонницы и периодически мигрени – ничем, – вздохнул Кристоф. – Но я умру не от естественных причин.
Лёвенштерн понял, о ком говорит его начальник. Но на всякий случай уточнил:
– Вам угрожали?
– Да. Карл наверняка говорил, кто именно, – Кристоф налил в бокал вина, чуть отпил.
– Что-то припоминаю… Поляки. Паписты.
Кристоф молча кивнул. А потом, ещё отпив вина, уже ополовинивая свой бокал, добавил:
– Они не остановятся ни перед чем.
Лёвенштерн вспомнил о Чарторыйском и спросил:
– Князь Адам знает то, что вам известно о его планах? И его измене?
– Думаю, да. И если даже он не знает, так догадывается, – граф помрачнел. – Свита государя – очень тесное общество. Враждовать, состоя в ней, легко. И крайне опасно.
– Ужасно. Из того, что я знаю о поляках… – пробормотал Жанно. – Но стоит ли оно того? У вас семья…
– Довольно мне быть трусом! – почти что в сердцах воскликнул Кристоф. – Я приму этот бой. Либо он, либо я. Либо Польша, либо Ливония.
В его красивом лице Жанно разглядел нечто величественное, героическое, чего ранее не замечал. Неужели граф Ливен во всё это верит? Лёвенштерн на его месте сумел бы как-то договориться с противниками, обратить врагов в сторонников, а потом их обмануть – да, он всё-таки потомственный «купчишка», тогда как граф происходит из князей, племенных вождей и рыцарей. Это его «священная война», «джихад», как говорят магометяне. Это его Крестовый поход против тех, кого он считает «неверными». Здесь речь идёт не только о тщеславии и амбициях. Барон только мог восхититься этим качеством, которым сам не обладал. А Кристоф даже покраснел, почувствовав, что выражается неимоверно пафосно. И произнёс уже своим обычным тоном:
– Так вы со мной? Не страшно?
Жанно произнес:
– Конечно. Я ваш вассал. А вы мой сюзерен.
– Ненавижу пафос, но ценю ваше решение, – Ливен допил вино. – Что, всё ещё желаете быть флигель-адъютантом? – он прищурил свои и без того узковатые глаза, – Ваше дело, конечно, но не советую.
– Что-то не хочется. Лучше уж так.
Лёвенштерн понял, что мечтать о придворной карьере в таких обстоятельствах нельзя. Ибо тогда его повяжут по рукам