о чём принято говорить в гостиной… Марьяна тайно улыбалась, а анжеликин брат, занявший место за фортепиано, пару раз сбился с нот.
И, что было совершенно на руку Анж, – Бенкендорф не обратил на её присутствие никакого внимания, разглядывая исключительно Марьяну.
– А вот, барон, и наша… – начала Жаннета, но Анжелика сделала ей страшные глаза – не время и не место. Алекс, к счастью, не расслышал её слов, так как приехал Лев Нарышкин, потом – Арсеньев, за ним – цесаревич Константин, который кинулся обниматься с сестрой хозяйки.
Незамеченной Анжелика оставалась, однако же, не так долго.
– Ого, все три… хм… грации сразу, – объявил громогласно Константин. – Как это мило! И польская принцесса здесь же? Неожиданный оборот!
Взоры всех одиннадцати человек обратились к ней. Александр Бенкендорф застыл на месте. Он не ожидал увидеть свою королевну, свою Звезду в таком месте, тем более, в присутствии женщины столь вольных нравов, как Марианна Уварова, которую он надеялся сегодня затащить-таки в постель.
– Я всего лишь приехала навестить свою кузину и не думала застать у неё такое общество, – уверенным тоном, подкрепляя свои слова пленительной, любезной улыбкой, произнесла княжна Войцеховская. – Я здесь ненадолго.
– Зачем же ненадолго? – произнес другой её знакомец, тот, чье появление здесь она и не предугадала – Жан де-Витт, её несостоявшийся жених. «Ах, да, он же Потоцким родня какая-то…» – с досадой вспомнила Анжелика.
– Да-да! – подхватил цесаревич. – Вы нам нужны, прекрасная княжна! Вы просто лучик света в тёмном царстве!
– Почему же в тёмном? У нас очень светло, – пошутила Жаннета.
– И жарко, – сказал Анжей. – Просто Африка.
– Так и быть, я останусь, – сказала княжна, по-прежнему улыбаясь.
И вечер начался. Гости продолжали съезжаться на дачу. Подавалась шампанское, место у фортепиано никогда не пустовало, занимаемое новыми гостями. Анж сыграла несколько полонезов и мазурок, уступив потом Алексу, исполнившего романс «Жаннета», приведший в восторг сестру хозяйки так, что она, к вящему неудовольствию цесаревича Константина, кинулась на шею Бенкендорфу.
Константин, по своему обыкновению, быстро напился. Анж, уже решившую куда-то уехать, взял тихонько под руку Жан де-Витт и прошептал: «Ну я же говорил, что в монастырь вы не пойдёте». «А вы уже не хромаете. Чудесное исцеление?» – усмехнулась она ему в лицо. «Животный магнетизм», – ничуть не смутился де-Витт. Анжелика дернула плечом, стряхивая его руку. А потом прошла на веранду – ей действительно было жарко и душно. Белая ночь стояла над столицей; противно жужжали комары.
– А, вот ты где, – сказала Марьяна, присоединяясь к ней и обмахиваясь веером. – Разумно, а то Костенька-урод, кажется, слишком уж неравнодушно отнёсся к твоему присутствию здесь. Лучше тебе уехать, пока он ещё не насытился Янкой