которые и сами по себе стали непредсказуемыми в один, единый момент времени.
Это оголенное и как бы выставленное напоказ торжество непредсказуемости так впечатляло, что не казалась случайным. Она как будто смеялась над возможностями человеческого понимания…
«Чертовщина какая-то,– подумалось Шканту.– Пью много. Однако ж, так ли уж разительно по части праздника интеллекта игра в шахматы, к примеру, отличается от прыжков с голой задницей через костер на острове Какиноки-Писитоки? Даже понты, и те похожи: что гроссмейстер щеки надувает и лоб морщит, что у дикарей – тож все по-серьезному. И кто к Знанию ближе – вопрос…»
Вдруг пришедшее на ум сравнение сделало самокритичность Виктора Павловича в отношении употребления алкоголя несостоятельной и ввело его в веселое расположение духа. Приподняв руку, он окликнул стюардессу, сообщил подошедшей красотке:
– Я, дорогуша, в трезвом виде шибко нервничать начинаю, потею и воняю, когда металлические птицы с моим туловищем на борту мастыриться на посадку начинают. Особливо в таких муравейниках, как Москва. Принеси-ка мне на пару пальцев.., «Лошадь Белая» есть?– тащи ее.
Был у господина Шкабардина такой пунктик: любил иной раз, где некому одернуть, прикинуться немножко недотесанным…
Глава вторая
I
Немало может предложить окружающий Мир пятичувственному человеку разумному: линейку, так сказать, нужностей с приятностями и наоборот. С промежуточными состояниями и в различных комбинациях. С последствиями и вроде как без них.
Выхватим для наглядности из миллионов вариантов первое, что на ум пришло: приехал, положим, человек от суровых трудовых будней с женой, или с кем-то еще или без в теплые страны на отдых. Выспался с дороги, выбежал (степенно проследовал) с утра к морю-окияну, нырнул осматривать коралловый риф. И жена или кто-то нырнул, но не в море-окиян, а чуть ближе – на пляж: в шезлонг под грибок.
И таращится ныряльщик на риф; и таращится на него пестроцветье и формочудье обитателей подводных. Лежит жена под грибком, уплетает за обе щеки невиданные фрукты; ласкает ей взор лазурный прибой, согревает ступни жемчужно-белый песок.
Надоел пловцу риф с его бандой, стал на берег выгребать он – наступил на морского ежа. Объелась диковинными плодами жена, заснула – ожгло ее солнце.
И вот результат: сидят переобщавщиеся с природой в гостиничном номере, телевизор на
незнакомом языке смотрят: у одного нога распухла – в бинтах, у другого – весь бок в волдырях плюс расстройство желудка. Хотя вполне могло и без ежа обойтись, и без сна на солнце,– да кто-ж предполагал!?
Не всегда так. Случается лучше и совсем хорошо, хуже и из рук вон плохо. Бывает, настигает ужасаюший и пронзающий мозг последний миг… Не всегда прощает природа человеку, возвысившемуся через разум ею дарованный, покровительственное похлопывание по плечу своему.
Разнообразно, непредсказуемо,