её подруга с короткой стрижкой, как у всех гетер, дико озирающаяся по сторонам.
Я немного смутился, потому что Дорифора напомнила мне о вчерашней ночи и о ….моём предательстве.
– Что ты здесь делаешь, красавчик? Неужели решил пойти в театр, как и сам архонт Дамасий и его окружение?
– У меня здесь дело, – коротко ответил я.
Галактион покосился на гетер, затем на меня. Вряд ли он думал в тот момент о сыре и хлебе.
– Может быть, на время сядем в другом месте, я хочу поговорить с тобой, – прошептала Дорифора. Она показала мне свою тонкую шею, на которой красовалась золотая цепочка с нефритами.
– Видишь, сегодня я одела твой подарок, – сказала она.
Мы немного отдалились от толпы и отсели на следующий ряд, где народу было чуть меньше, и все зрители были увлечены пьесой. Я дал знак Галактиону, что скоро вернусь.
– А знаешь, почему я одела твой подарок, Дионис?
Дорифора выглядела такой трогательной, что я обнял её.
– Тебе он идёт.
– Я одела это украшение в знак того, что я занята для остальных, что выбираю тебя, потому что….потому что полюбила тебя, сын торговца.
– Знаешь, что говорил мой учитель, великий Фалес по этому поводу? – спросил я, наблюдая за красавицей гетерой.
Она улыбнулась и пожала плечами.
– Откуда я могу знать, что говорил Фалес?
– Он говорил: «Люди привыкли любить друг в друге лишь „одежду“, внешнюю оболочку, а не внутренний мир, душу».
– Значит, ты любишь во мне лишь мою «оболочку»?
– Это правда, ты красива, Дорифора, но я люблю другую.
– Другую? И… кто же она? – обиженно произнесла гетера.
– Она иноземка рабыня….и живёт в нашем доме.
Со сцены донеслись реплики Одиссея, продолжавшего свой рассказ о дальних странствиях.
…..Кончил.
Ему ответ
Сказал Одиссей богоравный:
«Царь Алкиной
Благородный муж
Из мужей феакийских,
Сладко внимание
Своё нам склонять
К песнопевцу,
Который слух наш пленяя,
Богам вдохновеньем высоким подобен.
Я же скажу, что
Великая сердцу утеха видеть,
Как целой страной
Обладает веселье;
Как всюду сладко пируют в домах,
Песнопевцам внимая;
Как гости рядом по чину
Сидят за столами,
И хлебом, и мясом,
Пышно покрытыми,
Как из кратер
Животворный напиток
Льёт виночерпий,
И в кубках его опенённых разносит.
Думая я,
Что для сердца ничто
Быть утешней не может.
Но от меня о плачевных страданиях
Моих ты желаешь
Слышать,
Чтоб сердце моё исполнилось
Плачем сильнейшим:
Что же я прежде,
Что после,
И что, наконец,
Расскажу вам?
Много Ураниды,
Боги