обладал отменным здоровьем и имел неплохую память.
– Ты говоришь, что испытываешь любовь к рабыне-иноземке, живущей у тебя в доме, – произнесла гетера, – не потому ль ты бежишь от неё в Афины? Быть может, здесь, в городе Богини-Воительницы у тебя свой интерес? Скажи мне, Дионис, и я пойму тебя, как, возможно, не понимает тебя твоя рабыня.
В словах и интонации Дорифоры звучали нотки ревности.
– А, может быть, ты питаешь интерес к этому юноше, что так озирается по сторонам и ждёт, когда ты присоединишься к нему?
– О, оставь свой тон, прекрасная Дорифора. Женщине никогда не нравится, если мужчина откровенен с ней и говорит о чувствах, испытываемых им к другой.
– Разве ты так знаешь женщин? А мне казалось, что я была у тебя первой.
Упрёк гетеры ничуть не задел меня, я понимал, она была уязвлена моим признанием. И потом, женщины, действительно, непонятные и загадочные существа, вряд ли когда-нибудь я смогу понять их, как не понимал ни мой отец, ни наставник, ни учитель, ни любой другой.
Я поцеловал руку моей недавней возлюбленной. Если б в ней была та же глубина, что и в Сахиб; если б я никогда не знал Сахиб…..Я полюбил бы Дорифору, даже несмотря на то, что родители никогда бы не одобрили моего интереса.
Однако судьба поступила иначе; Фортуна, вообще, вмешивается в наши жизни, не спрашивая нас, хотим ли мы этого или нет.
Мне суждено было полюбить Сахиб, эту загадочную персидскую рабыню, случайно попавшую в дом моих родителей; правда, я сам недавно осознал то чувство, которое испытывал к ней на протяжении всех этих лет. Оно как бы исподволь росло и развивалось в моём сердце подобно нежному растению. О, боги, почему любовь причиняет столько страданий!
– У меня здесь, в Афинах, действительно свой интерес, Дорифора, – сказал я, всмотрелся в почётные места, предназначенные для архонта и его приближённых. Иллариона среди них не было.
– Интерес? Какой же?
– Ты видела уже того мальчика, с которым я приехал сюда, но… это – лишь мой друг и не более того. Он является рабом одного человека, приближённого к архонту. Я хотел бы выкупить его.
– Но все приближённые сейчас там, возле Дамасия на спектакле, – сказала гетера и тоже посмотрела в сторону почётных мест.
– Однако его там нет.
– Как же имя этого человека?
– Его зовут Илларион. Ты не знаешь его?
Лицо гетеры просияло.
– Да, знаю, у него сегодня симпосион, я приглашена. Наверное, он отсутствует, потому что в его доме ведутся приготовления. Илларион не хочет ударить лицом в грязь перед Дамасием.
– А разве архонт тоже будет на симпосионе? – спросил я.
– Конечно, наш Дамасий любит такие мероприятия. Но если хочешь, я проведу тебя туда.
Дорифора лукаво улыбнулась мне.
– Так ты хочешь пойти на этот симпосион, чтобы договориться с хозяином насчёт выкупа мальчишки??
– Хочу.
– Но это не бесплатно, дорогой.
– Что я должен буду сделать?
– Провести со мной эту ночь.
Пока я раздумывал над её словами, она припала к моим губам; поцелуй затянулся, и я заметил, что