поняла, что ей нравится эта женщина. «Каким дебилом надо быть, чтобы изменять такой жене?» – невольно подумала она.
– На что ты надеялась? Познакомиться с отцом? Наладить отношения? Броситься в отеческие объятия? – Аня не ответила, но залилась густым румянцем. – Святая простота. Уже виделась с ним? И как впечатление?
Аня потупила глаза. Ей не нравилось, что эта сильная, обладающая властью женщина читает ее как открытую книгу. Да, она уже видела отца. Дважды встречала его в университетских коридорах, здоровалась, но не решалась заговорить. Он рассеяно скользил по ней взглядом, кивал в ответ на приветствие и не узнавал. Она была лишь одной из сотен студенток, которые его, очевидно, не интересовали.
– Ты не будешь здесь учиться. Слышишь? Я не дам тебе учиться в моем университете и ходить по двадцать раз на дню мимо кафедры философии.
– Но ведь я ничего не хочу! Я с ним даже не говорила! В конце концов, я ни в чем не виновата.
– Моя младшая дочь старше тебя на 2 года. На два гребанных года! Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что твоя мать трахалась с моим мужем, пока я ждала его дома с грудным младенцем на руках! И я не собираюсь смотреть на живое тому доказательство 4 раза в неделю!
Аня почувствовала, как земля уходит из-под ног.
– Я переведусь, – неуверенно сказала она, судорожно прикидывая, на какую специальность может перевестись при своих вступительных баллах.
– Ты никуда не переведешься, – злобно зашипела Петрова в ответ. – Забирай документы и вали на все четыре стороны.
– Дайте мне доучить этот год, и я переведусь в другой вуз. Я не могу сейчас забрать документы, я потеряю год! – взмолилась Аня, чувствуя, как подступает ком к горлу.
Петрова ударила по столу ладонью.
– Я не собираюсь терпеть тебя здесь! Неа заберешь документы, я тебя завалю так, что тебя отчислят после первой сессии. Ничего, ты девочка умненькая, поступишь на следующий год. А теперь вон отсюда! Передай привет маме.
Аня пулей вылетела из кабинета. От подступающих слез она почти не видела, куда идет, то и дело натыкалась на людей, дверные косяки и фонарные столбы, но ничего не чувствовала. Она не могла поверить, что все это происходит с ней снова, все вокруг казалось не проходящим ночным кошмаром. Снова, как когда-то, ее мучил только один вопрос: «За что?».
Почему эта умная, красивая, сильная женщина объявила ей войну? Неужели одного факта ее существования было достаточно, чтобы ее ненавидеть? Или ответ намного проще и состоит из трех слов: «Потому что могу».
Аня не понимала, не видела главного: эта сильная, умная и красивая женщина, так же как она, отчаянно нуждается в любви. А за этим занавесом гнева скрывались ревность, зависть и страх одиночества.
Она очнулась лишь оказавшись на автобусной станции – как любого напуганного ребенка, ее интуитивно тянуло домой, под мамино крыло. И хотя, рассматривая расписание, она понимала, что скорее всего не найдет там ни помощи, ни поддержки, она все равно не знала, что еще можно предпринять.