потянулся Бандаренко. – Все не остепенится, допрыгается когда-нибудь.
Несмотря на поздний вечер, на площади прогуливалось достаточно народу, чтобы я не смог определить кто из них Вася и, кто его новая пассия. А потому и спрашиваю осторожно:
– Который!?
Сергей неслышно улыбнулся:
– Вон, тот! Невысокий. В белой рубашке и серой жилетке. Под ручку с рыжей в красной блузке. Видишь?!
Описание точное и полное. Обычная пара. Ничего особенного. Наверное, его знакомый.
Оказалось, немного не так. И под молчание Борисыча Георгий с Сергеем открыли мне страшную тайну экипажа с позывным «Семьдесят». Это для меня площадь была толпой. Для них это были люди. Гуляющие, прогуливающиеся, спешащие с работы домой, отстающие и боящиеся, работяги и начальники, бездельники и хулиганы. Люди. И про каждого они могли рассказать столько, что можно было бы написать если не повесть, то огромный рассказ. Про каждого. Про их привычки, про их победы и поражения, про их взлеты и падения. Много. Оставаясь в тени «железного Вовки». Не замечаемые ими «мусора». Сторожевые псы. Часть интерьера города.
– Семидесятый – Балтике!
Сергей берет в руки микрофон рации:
– Семидесятый на связи.
– Где находишься?
– На площади.
– Кафе «Снежинка». Драка.
– Принял.
Микрофон еще не положен, а Борисыч уже на полпути к кафе.
А в кафе две девушки сошлись в рукопашной за единственного и неповторимого. В перевернутых столах, опрокинутых стульях, среди теплых зрителей, смотрящих боевик-забаву. Бросаюсь разнимать, но останавливаюсь сдержанный рукой Бондаренко.
– Подожди. А то без глаз останешься и прочих частей тела.
Не понимаю, но жду. Жду до тех пор, пока одна из девиц не упала. Обеих в машину.
– Балтика – семидесятому!
– На связи Балтика!
– Снежинка всё. Мы в БСМП.
– Принято.
Отвозим девушек в больницу. Переписываем их данные и уезжаем. Молча.
– У владельцев претензий нет. Сами потом разберутся. А с девицами в драку вступать нельзя. Нет у них логики в рукопашной никакой. Да драться перестанут и тобой в секунду займутся, обе, мало не покажется.
А когда обращаю внимание на закон, мои не бумажные наставники популярно объясняют мне разницу между законом государства и человеческим. Между властью и вседозволенностью. Добром и злом. Между нравственностью и беспределом. Проводят четкую грань, где можно по-людски, а где не может быть компромиссов между совестью и законом.
Я рад, что мне достались настоящие профи улицы, а не бумажные теоретики. Передающие опыт и знания настоящих милиционеров. От отца к сыну. От поколения поколению. От человека человеку.
– Балтика семидесятому. На месте.
– Принято.
Время дежурства: от вечерней пыли до умывающейся брусчатки утра. От шума машин до первых,