угрюмо выдал Дармар.
В древних лохмотьях, со спутанными волосами и всклоченными бородами разбойники разом дико заорали, словно пытавшиеся напугать врага звери, но хранители даже не шевельнулись. Перекошенные лица и безумные глаза босоногих лесных людей говорили о их полнейшем одичании. Угрожающе выставив копья и ножи, они ринулись на внешне никак не реагирующих хранителей, но в тоже мгновение ноги разбойников стали проваливаться в землю, заставив их замереть.
Элементали дружно взглянули на Резагду. Её холодная сосредоточенность лучше всяких слов говорила о том, что сила элементаля вновь вырвалась на свободу. Внешне бесстрастно восседая на лошади, она была недвижима, словно скала, но земля, вдруг став мягкой и податливой, превратилась в болото.
Разбойники закричали и попытались, было, спастись бегством, но вязкая трясина, облепив их ноги, держала крепко, а затем медленно потащила вглубь. Чаща огласилась страшными, леденящими душу, криками и жутким чавканьем болота, которое, с ненасытным наслаждением, поглощала в свои бездонные недра жалких разбойников, посмевших напасть на хранителей. Но этим дело не кончилось, ибо часть по-прежнему сидевших на деревьях разбойников вновь открыли стрельбу из луков. Одна угадила Резагде в плечо, и она, сдавленно вскрикнув и чуть пошатнувшись, подняла пылающий зелёным пламенем взгляд, и в тот же миг ветвь дерева, став гибкой, схватила извивающего и вопящего от ужаса разбойника и, протянув его к земле, скинула в болото. В свою очередь Саэрвил, моментально взметнув шквал ветра, опрокинул всех, кто прятался на деревьях в болото. Часть разбойников упала на твёрдую землю и попыталась спастись бегством, но трясина, восстав вязкой дланью, нахлынула на них и потащила в свою пасть. Всё было кончено, крики стихли, и, удовлетворённо чавкнув в последний раз, земля успокоилась и затвердела.
Чаща вновь погрузилась в глубокую тишину, которой, казалось, можно было коснуться рукой.
– Фух! – громко выдохнул Саэрвил и язвительно усмехнулся. – А раньше ты не хотела ввязываться в бессмысленные бойни и пользоваться силой во вред. Где же твоя святость?
Нахмурившись и преисполнившись злобы, Резагда резко обернулась к нему, в её глазах вновь вспыхнуло зелёное пламя, и земля под копытами коня Метателя Ножей угрожающе задрожала. Конь беспокойно заржал, а Саэрвил ласково пригладил его по холке.
– Тише, приятель, – успокаивающе произнёс он и, взглянув на Резагду, примирительно поднял руки: – Ладно, госпожа земли, не гневайся.
– Мама, ты ранена, – обеспокоенно прервала их Миприя и, подъехав к ней, добавила: – Дай, я помогу тебе.
Резагда отвернулась и, крепко взявшись за древко стрелы, глубоко вздохнула. Её лицо превратилось в жёсткую маску, челюсть плотно сжалась, рука задрожала, а дыхание, став тяжёлым, замедлилось.
– Мама? – с тревогой позвала её Миприя.
Но Резагда словно ничего не слышала. Из руки