к щекам. Мальчик старался дышать неглубоко и часто – жар стоял уже градусов в сто. Отец зашел в парную с деревянным ковшом и поддал воды на камни, после чего забрался на третью полку и перекатился на живот, подложив руки под голову. Мгновенно по лбу, спине и голеням Егора побежал пот вперемешку с воздушной влагой. Струйки со лба стекали до бровей, а затем в стороны, щекотно пробирались по скулам на шею. Дышать носом стало невозможно – мокрый кипяченый жар цеплялся к волоскам в ноздрях и обжигал слизистую, заставляя открывать рот для вдоха. Егор разрумянился, но терпел. Как и отец, он повернулся и лег на живот, надеясь в домике, сделанном из ладошек, спрятать обожженный нос, но через пять минут тихонько попросился:
– Пап, можно?
Дмитрий, не поднимая головы, глухо отозвался:
– Можно!
Егор выскочил из парилки, скинул шапку и прыгнул в бочку, балдея от спасительного холода. Несколько секунд он сидел там, представляя себя батискафом, рывками, «со скрипом», как древний робот, поворачивал торчащую из ледяной воды голову – подзорную трубу. Затем умылся, стараясь фыркать и отплевываться, как отец, пригладил мокрой ладонью вихры и вернулся в парилку.
Отец лежал в той же позе, только глянул на сына одним глазом и велел:
– Поддай.
Егор послушно выскочил, черпаком набрал из бочки воды и, вернувшись, равномерно полил мышиного цвета камни, которые тут же недовольно зашипели, наполняя тяжелым паром все пространство. Егор опять сел на вторую полку. Он не мог пока залезать на третью, там было место отца, да и жарко, как в аду, но все равно вторая – не первая, которая совсем для лохов, кто баню не понимает!
Егору хотелось поговорить:
– Папа, ты почему против китайцев? Чего они плохого сделают?
Отец вроде как не пошевелился, но желваки, Егор увидел, заходили, как шестеренки.
Дмитрий приподнял голову с темными, чуть курчавыми волосами, превратившимися от пара в соленые пакли, посмотрел на Егора и тихо сказал:
– Не знаю точно сам почему. Чую. Понимаешь? Они здесь не родились, они навредят.
– Кому? – испуганно спросил Егор.
– Да всему, – просто и коротко ответил отец.
На следующий день был выходной, и Егор опять уговорил отца на рыбалку. Рыбалкой они называли поездку по озеру на катере. Ни тот ни другой за уловом особо не гнались, а вот покататься по байкальским просторам, пусть недалеко от берега, изведать новые места, бухточки, островки, понаблюдать за «морским дном» на прозрачных неглубоких участках любили оба. Дмитрий решил двинуться в сторону Свято-Никольского храма, где в последние годы можно было встретить немногочисленные семейства байкальской нерпы.
Через час они подошли к небольшой бухте. Дмитрий издалека увидел непонятную белую полосу на озере, которая по мере их приближения становилась все четче и в итоге оказалась бархатной пленкой, покрывавшей всю поверхность воды вплоть до берега.