утопить в общем гомоне голос госпожи Церемонии. Зануде нужно напоминать, где её место. Зануде нельзя думать, что её здравые рассуждения несут для кого-нибудь ценность. Мейтна знал, что зануда этого не заслуживает. Ему было действительно её жаль, жаль, когда ей, стоящей посреди буянящего галдежа, приходилось искать взглядом место, где её ждало бы спасения от неловкого вида. Но он жалел не только об этом. Если начинался всеобщий гомон, то он тоже, совсем на чуть-чуть, терял контроль. И как бы ты ни старался, как бы ни призывал к тишине, как бы сильно ни тряс пальцем и ни размахивал перед толпой руками, ничто не могло остановить этот мимолётный крах. И Мейтне пришлось привыкнуть. Борясь с гневом, он привык в такие моменты наблюдать за госпожой Церемонией, давно смирившейся со своей участью. Он находился выше неё, но в такие моменты они оказывались наравне. Сиюминутное господство толпы, если подумать, отлично сближало. Они бы даже ухмыльнулись друг другу, встреться их взгляды. Но Церемонии было не до союзников. Она перебирала ногами, искала, куда спрятать руки, пыталась просто сесть, чтобы вообще исключить какие-либо лишние жесты, но беспокойство мешало ей. Оно вообще мешало ей в любом деле, даже в быту. И Мейтна с удовольствием поглощал это, препарировал её неудачи каждый день, вновь и вновь, пока не приходил к мысли, что испытывает к ней глубокое уважение – к её выдержке, к её достоинству и к её натуре, что не даёт ей опуститься до банальных вымученных обид.
– Господа, довольно! – Председатель прикрикнул.
Это был идеальный момент. Воздуха в лёгких уже не хватало, и всеобщая эйфория, охватившая членов Коллегии, стала растекаться по каждому отдельному телу.
– Капитан Тит не выйдет на связь.
Последние воздыхания закончились раньше, чем предполагалось. Некоторые стали покашливать, отгоняя от себя вину в том, что они авансом посмеялись над самими собой.
– Как это не выйдет на связь, господин?
«Наконец-то этот олух сбросил свою чертову улыбку!»
– Мне и самому интересно, господин Лихорадка. Но по тому, что мне удалось узнать, я понял, что у нашей Светочи появились срочные дела в системе Pm.
– И, позвольте узнать, откуда взялись эти сведенья? – в голосе Лихорадки ощущалось поражение всего зала.
– Вы вряд ли поверите, господа, но капитан сам сообщил мне об этом.
– Официально? Было ли это предположением? Если официально, почему нас об этом никто не уведомил?
– Не горячитесь, нот Лихорадка, не горячитесь. Всё сообщение несло характер неопределенности. Даже я, знаете ли, говоря это сейчас, был не определён.
– Сию новость вы огласили как нельзя уверенно.
– Мне нужно было привлечь ваше внимание. И, как видите, мне это удалось.
– Со всем уважением, мой господин, – всё не унимался Лихорадка, – но вы знаете, что в стенах зала менять интонацию факта недопустимо.
– Вы желаете призвать меня к ответу?
Ноточей