с Агатой пятнадцать… да все двадцать два Катерининых года?
– Да, Катерина рассказывала.
– Ну так вот, я тебе тут не советчик. Разве только советую уяснить: тебя уже выбрали и не за деньги. Значит, есть в тебе что-то… такое. Редко кто в молодые годы может похвастать миллионами или собственным бизнесом. Зато в это же время удобно создать семью, и, пока вы еще гибки, ковать один одного под себя.
Я вот что думаю: чем упахиваться до потери сознания, лучше жить по возможностям и стараться потиху повысить доход. Если этот этап пройден вместе, он либо вас закалит, либо даст понять: вам по разным дорогам. Что, кстати, тоже неплохо. Лучше уж попрощаться в начале пути, чем на его середине – с де́тьми и общим кредитом.
Чарли вынужден был признать: рассуждения Джозефа кинули дров в его тлеющий мозг. Мужчина дал даже больше ответов, чем Кьют просил, и сейчас мысли парня вели себя неспокойно. Из приятного – до Чарли дошло: он не так уж никчемен в глазах Рудковски. Оставалось надеяться, что и миссис Бристоль не станет закидывать его язвами.
Когда мужчины вернулись в дом, они застали такую картину: все четверо расположились под елкой, мирно стоявшей в гостиной в конце января. Агата с Меланией собирали мозаику – подарок малышке на Новый год. Рафаэль с Катериной о чем-то болтали, и, судя по лицам, разговор доставлял удовольствие им обоим.
За последнее время домочадцы сроднились не только формально, но и душевно. В головах их невольно всплывали идеи для пересудов, во время которых каждому доводилось и слушать, и говорить. Мнение, от кого бы то ни звучало, не отвергали – его смаковали и подвергали разбору. Бестолковые распри и вовсе покинули «угармониченный» дом.
– Папа, Чарли, ну где вы ходите? Вы все пропустили – воскликнула Катерина. – Мы с мистером Голдманом спорим о том, что важнее: знания, почерпнутые из книг, или набитые шишки у тех, кто рискнул своей шкурой в реальности.
– Катерина, не обнадеживай прибывших, никаких споров нет, – беззлобно вмешался Голдман. – Все и так знают: теория никогда не заменит практику.
– То есть вы говорите, что книги бессмысленны?
– Вовсе нет. Но без применения знаний на практике они мало полезны. Тратить время на мертвые книжки, а не встречи с людьми и реальным опытом, – неуважение к жизни.
– Как это понимать? – спросила Рудковски, сбитая с толку.
– Попробуй мозгом, – Рафаэль прибегнул к любимому ходу – насмешкам. Речь для мужчины служила блюдом, издевательства в ней – пряным соусом. Впрочем, почувствовав, что острота прозвучала жестоко, Голдман тотчас добавил, уже мягче: – Незачем прожигать жизнь за бумагой, когда можно выйти из комнаты и попытаться ее ощутить.
– Ах вот как! – вскрикнула Катерина. – А прожигать время на людей, с которыми тебе скучно, – неуважение к себе!
Рудковски надулась и перекрестила руки на груди – привычка из прошлого, к какой девушка прибегала в моменты накала. Раньше Катерина, проигрывая в разговоре, уходила от поражения физически – убегала из комнаты. Однако