дохаживала и до нее. Услышав однажды, как сын болтает в пустом помещении, женщина со свирепым взглядом ворвалась в детскую и злобно выдала:
– Чарли, с кем ты тут разговариваешь? Боже, что ты за дурачок!
Мальчик сидел на ковре и растерянно хлопал глазами. Кьют старался не выдать нового друга – не дай Бог потерять и его. Раздраженная мать глубоко вздохнула, покрутила пальцем у виска и громко стукнула дверью. До чего же напрасны были муки при родах! Как жалеет она, что послушала сестру мужа и все-таки родила.
Вскоре однако Де Вили смирились – их сын безнадежен. Выпив бутылку вина, они спросили себя: может, следует наверстать упущенное и зачать второго ребенка? Вероятно, милостивый Боже пойдет навстречу и подарит родителям – да хотя бы за каторгу с первенцем! – славного малыша.
Так и вышло. Арчи родился премилым ребенком даже по меркам Де Вилей – счастье родителей не знавало конца. Чарли также обрадовал новый человек в доме. Теперь мальчик мог разговаривать с настоящим живым существом. Пускай то не понимало еще, что эти размытые пятна собой представляют, в разговорах с ним Кьют светился. У парниши, меньшее, появились свободные уши, а, возможно, и первая воистину родная душа.
Миссис Де Виль неохотно пускала Чарли к ребенку. Она боялась, как бы «придурок» не вытворил чего с ее «сладеньким малышом». Но детская в доме Де Вилей была одна, а значит, хотела женщина или нет, Кьют мог часами забавляться с братом.
В школе мальчик, затюканный злыми насмешками, ни с кем не общался. А редкие монологи с братом не заменяли того погружения в социум, какое особенно требуется малышу. Когда же маленький Арчи впервые агукнул, Чарли едва не заплакал от счастья. Теперь-то он мог познать суть общения с человеком, да еще и с родным.
Подрастая однако, Арчи быстро усвоил: если желаешь задобрить родителей – нужно действовать так, как те хотят. А хотели они, чтобы мальчик прилежно – в контраст Чарли – учился, а затем поступил в институт, и чтобы соседи по улице восхищались их маленьким гением и завистливо отмечали: «Как же этим Де Вилям повезло!»
Взрослые зорко следили за тем, как бы «мелкий засранец» в лице старшего сына не испортил их очаровательного малыша. Братьям не разрешали видеться слишком часто, и, преследуя цель выгнать Чарли из комнаты, мать с отцом нагружали его бесполезными заданиями. Кьют мог трижды за день сбегать в магазин на окраине, убрать дом, подмести во дворе. Только вечером, когда сил у мальчонки почти не оставалось, он закрывался в комнате и сидел с зеркалом наедине.
Так, предмет продолжал служить Чарли и внимательным слушателем, и забавой, и, что главное, – отражением души. Зеркало стало даже наставником: не ругало за промахи, но учило высказывать все тревоги в груди.
Играя с отражением, Кьют разделался с робостью – ее вбили в парнишу издевки родителей и злых детей. В зеркале Чарли оттачивал позы, заучивал симпатичную мимику и на нем же тестировал, как доносят эффектные речи.
Правда, в жизни нельзя ограничиться комнатой. То есть можно, но будет