Чарли полупустую пачку сигарет.
– Спасибо, не курю, – отозвался парень, надеясь: несоответствие в привычках не приведет к разладу.
– Ну и правильно. Вредно это – курить. Я и сам не курю, так, покуриваю, – похвастался Джозеф. В последние месяцы мужчина много думал о жизни и отчего-то решил перейти с двух пачек в день до одной.
– Не пойми неправильно, дело не только в буйном характере Катерины. Здесь дочь вся в меня, – мистер Рудковски усмехнулся. – Просто как-то не верил – или не хотел верить? – что это коснется и моей дочери. Всегда кажется, все случится с другими, а тебя отчего-то обойдет стороной. И вот мы здесь. Я выдаю замуж любимую дочь. Жаль, Элеонора того не застала…
Мужчина прервался. Тело его кричало: событие приносит столько же боли, сколько поначалу. Понимая, что Джозефу стало неловко за – как он сам то называл – минутную слабость, Чарли быстро подхватил разговор:
– Мистер Рудковски, да я и сам не верю в происходящее. Мои сверстники завели семьи еще в свои двадцать. Когда же время несется к тридцатке – мне, если что, двадцать восемь – кажется, ты плывешь позади всех. Вы, пожалуйста, тоже не воспримите неправильно. Я не женюсь лишь от чувства, будто я отстаю – я люблю Катерину, – на слове Чарли запнулся. Произносить такое было для парня в новинку. – И тем не менее отчего-то не верится, что я это счастье заслуживаю.
Кьют повернулся к мужчине с доброй, но грустной улыбкой – Джозеф не изменился в суровости выражения. Чарли даже забеспокоился, не сболтнул ли он лишнего. Дело в том, что по природе своей мистер Рудковски напоминал орудие замедленного действия – одобрения его долетали до окружающих с опозданием. Через пару секунд однако мужчина расползся в улыбке, и Кьют выдохнул: его приняли.
Чарли не забыл, за каким разговором он здесь, но, не желая утратить с трудом добытое настроение Джозефа, решил не утруждать его своими опасками. Проболтав друг с другом еще пару минут, мужчины вернулись к столу. Отношения между ними стали как будто теснее.
Катерина встретила Кьюта взволнованным взглядом. Она хорошенько знала отца и неплохо Чарли – отношения мужчин к жизни разнились. Впрочем, стоило Чарли ответить жене скромной улыбкой и добрым взглядом, как она тотчас, освобождаясь от груза, выдохнула.
За житейскими и не очень беседами время подкралось к полуночи. Ресторан закрывался, а его гостям пора было ехать по домам. Вернее, все они ехали в один большой дом – дворец Бристоль. А некоторым предстояло привыкнуть: замок с этого дня – их новый приют.
***
В доме на Катерину нахлынул, как волна на камень, приступ неловкости. К щекам прильнула горячая кровь. До сих пор девушка не задумывалась: отныне она делит спальню с Чарли. Теперь же Рудковски вконец растерялась – что ей делать и можно ли отмотать пленку назад?
Катерина не то чтобы не представляла, она и подумать стыдилась о долге жены, который висел сейчас на груди. Это что – с «сегодня» дня она служит средством для