Рудольфо – неприятный консильери дома Валлара.
В общем гомоне стало трудно разбирать слова, но мне явственно казалось, что темный, злой взгляд Анжело жжет кожу даже через стену. Он наверняка поднимал голову к моему балкону и внимательно, рассерженно смотрел на него.
– Приведи ее, Лучо, живо, – скомандовал Рудольфо по-английски намеренно, чтобы я поняла о ком конкретно идёт речь.
– Нет, – прервал его Анжело, наверняка вскинул при этом руку, в излюбленной манере, – я занят.
Разговор мужчин начал удаляться, возвещая о том, что они направились в дом. Смятение сжимало душу тугими тисками. Синьора разозлил тот факт, что я не пошла его встретить, и последствия могли быть самыми разнообразными. Рассудив подобным образом, я побежала в душ и уже через пять минут заплетала густые волосы в косу, стоя у большого напольного зеркала, обрамленного в старомодную, чеканную раму. Лёгкое платье алого, словно кровь цвета, мастерски подобранное Джулией во время последней прогулки по магазинам, восхитительно подчеркивало достоинства фигуры. При этом сглаживало недостатки, потому очень мне нравилось. Если синьор Валлара пожелает увидеть свою содержанку, то лучшим решением было подготовиться к его визиту.
Однако он не пожелал. Целый день я просидела в своих апартаментах, нервно накручивая короткий локон на палец и не зная, чем себя занять.
Уже совсем стемнело, когда в дверях появилась служанка.
– Добрый вечер, синьорина.
– Здравствуйте. Что-то случилось?
– Синьор Анжело зовет вас.
Я поднялась и оправила широкую, длинную юбку, скрывая волнение.
– Хорошо. Где он?
– На балконе своих покоев. Проводить?
– Спасибо.
Высоко подняв голову, я уверенно последовала за девушкой, не совсем понимая собственных чувств, растекающихся трепетной дрожью то ли раздражения, то ли волнения, по мышцам.
Перстень короля Неаполя
Синьор Валлара, одетый в белую рубашку с закатанными до локтей рукавами и черные классические брюки, удерживаемые широким, блестящим, кожаным ремнем, стоял у самых перил балкона спиной ко мне и с наслаждением курил. Служанка тихонько ушла, закрыв за собой боковую дверь. Мы остались одни. Стараясь дышать насколько можно тише и ровнее, я приблизилась к стулу и, не дожидаясь приглашения, села.
– Почему не вышла? – он не оборачивался, медленно, последовательно поднося к губам сигарету и потом вновь опуская руку на перила балкона.
Тихий, вкрадчивый голос чуть заметно звенел раздражением, как далёкая, но стремительно приближающаяся гроза.
– Посчитала это неуместным.
Стальные прутья витиеватых перил заскрипели, сжимаемые сильными руками, рельефные плечи четче выступили под тонкой, белоснежной тканью.
– Ты должна была.
Анжело злился все сильнее, от этого разум охватывала оторопь, по спине быстро стекал холодок, а слова застревали в горле. Казалось, что я стояла перед профессором на экзамене