описав им в воздухе над собой пируэт, сделал новый замах. Клинок отразил свет Роиц Ицнай и, со свистом разрезая воздух, вонзился острием в сталь другого панциря. Песок потек через рассеченную брешь заместо крови и Тай, тяжело дыша, поднял глаза на наблюдавшую за ним Аайю, которую только заметил.
– Вы вернулись? – сделав глубокий вдох и приводя дыхание в порядок, вырвал меч из чучела Тайал. – Что-ж…
– Да. Дядя Саиф послал за мной и матерью, – кивнула Аайя. – Сказал, что лучше нам пока не покидать дома. Будто там может быть опасно.
– Господин Саиф не соврал, – взяв рукоять меча обеими руками, Тай в гневном замахе нанес очередной удар по чучелу рядом, но в этот раз меч прочертил по стальному панцирю, высекая искры, – уж лучше вам пока молится в родных стенах.
– А ты… – чуть было не спросила лишнего Аайя.
– Что? – Тай все же заметил ее интерес.
– Тебе не дает покоя гибель Нарима? – ее голос был тихим, как шепот.
– В эту ночь я не усну, как в последующую, – горько сказал парень. – Вероломный анварский ублюдок пустил болт ему в живот. Ты слышала крики, Аайя?.. – процедил Тай, зная, что она слышала. – Он умирал долго…
– Зачем же вы с братом отправились туда? – покачала головой Аайя. – Не будь этого кровопролития, Нарим был бы жив. Я слышала, отец…
– Да. Господин Раид в гневе, – стиснув зубы, опустил взгляд Тайал. – Его с нами завтра вызывает этот обрюзглый олух, лорд Шепп. Как и анварских свиней. Будет разбирательство.
Не следовало тревожить этими выходками господина-отца. Раид Шайхани был не силен здоровьем и Аайя боялась, что эти разбирательства с лордом-землевладельцем и анварами лишь скажутся на его самочувствии.
– Но ведь ты лишь недавно вернулся сюда, Тайал, – удрученно сказала Аайя. – Ты только приехал, а уже навлек на себя гнев господина-отца?
– Лучше, чем навлечь на себя высший гнев, – острые тонкие брови Тая скривились грозно на его лице. – Я пытался защитить нас и нашу веру, звездочка.
«Звездочка». Так всегда звал ее Тайал. Он был лишь далеким ее братом. Сыном отцовского кузена. Но, однако Тай был к ней теплее и открытей, нежели ее единокровный брат Яхир, сын госпожи Джесайи. Она не винила того, все же, Яхир был наследником господина-отца и ему не пристало тратить время на пустые вещи. Оттого тот вырос куда более серьезным и грозным, а Аайю любил не больше прочих своих сестер, как обязывали его кровные узы.
– Нет смерти праведнее, чем умереть за Вечность, но… – вздохнула она.
– Ну? – прищурился Тайал. – Не бойся. Что ты хочешь сказать?
Тай никогда не винил ее за слова. Он был одним из немногих, кому Аайя могла открыто сказать что-то, о чем она думала. Это казалось ей странным и неправильным, но она ловила себя на мысли, что доверяла Таю больше чем отцу или матери. А уж тем более дяде или слугам.
– Боюсь, что это смерть не во имя Вечности и Ицхиль. Вы льете кровь с анварами, не поделив землю, а не