на туалетном столике, шампунь от перхоти на полке, пилочка для ногтей там же, где такие маленькие щипчики, это чтобы удалять торчащие волоски из носа, сначала немного щекотно, но потом привыкаешь и без этого уже не представляешь своего существования. Брови тоже желательно слегка пощекотать, и поторопитесь, господин Версо, концерт в Вашу честь скоро начнётся. Некрасиво опаздывать.
* * *
– Вот мы и пришли, – радостно возвестил директор. – Прошу, господин Версо.
Ходьба в туфлях меня сильно измучила, так как, будь они на размер больше, ступни сейчас не кровоточили бы от мозолей. И это несмотря на то, что до концертного зала мы добрались очень быстро. Ловьяди не испытывал никаких проблем с лабиринтным ориентированием. Казалось, и за закрытыми глазами он ни разу бы не ошибся в выборе очередного поворота. А вот мне разгадать этот коридорный ребус никак не удавалось.
– Когда архитекторы планировали это здание, – стал объяснять директор, с плохо скрываемой улыбкой наблюдая за моими неуклюжими передвижениями, – они взяли за основу строение человеческого мозга. Вначале, когда школу только построили, все коридоры в ней были прямыми. Но с течением времени, по мере того как преподаватели привносили в этот дом свои идеи, коридоры стали постепенно скручиваться. Не хочу хвастаться, но здесь успели поработать такие гении, что коридоры порой превращались в непроходимые спирали. Чтобы как-то исправить положение, приходилось вызывать ремонтную бригаду, и они потом неделю шумели своими отбойными молотками, так что занятия мы вынуждены были переносить или вовсе отменять.
– Гении – это вечная проблема, – согласился я, пощипывая свой гладковыбритый подбородок. Жест, характерный для глубоких раздумий, вместе с цивилизацией приходит обычно на смену грубого почёсывания бороды…
– На сегодняшний день здание повзрослело, поэтому перестало расти в ширину и длину и продолжает расти только в глубину. И я считаю это главной своей заслугой: оно мыслит, а следовательно, существует.
Так мило и умно беседуя друг с другом, мы вошли в зрительный зал. Директор указал мне моё место.
– Вынужден Вас оставить, господин Версо, – вежливо извинился он, – но у меня ещё есть обязанности.
«Наконец-то отлепился этот приставучий репей, – выдохнул я, – и каким только ветром принесло его сюда из пустыни?».
Публика постепенно заполняла пустующие кресла, и сливающимися в монотонный гул тихими разговорами создавало знакомую каждому непризнанному гению атмосферу грядущего предвосхищения событий.
Когда все собрались, стало окончательно ясно, что благодаря стараниям Ловьяди я выглядел абсолютной белой вороной. Все остальные присутствующие были во фраках, и тем удивительнее, что не только представители сильнейшей половины человечества были одеты в эти чёрные перья.
– Господа и дамы, минутку внимания, – на сцене появился конферансье с огромной живой бабочкой вместо галстука, которая каждым взмахом крыльев остужала красное от волнения