были неровно заколочены досками, и она видела, как в щелях замелькали лучи фонарей.
– Только представь, – Эдди водил пятном света по стенам, – в каких-то футах под нами шастали эти хвостатые «шахтеры» и дыханием плавили камни! – Он выпустил дым из ноздрей, сделавшись похожим на одного из людей-ящеров.
Наверху, в темноте стропил, потревоженные светом и голосами, зашевелились, зашуршали крыльями летучие мыши.
– Слушай, дружище, оставил бы ты Китти в покое, – Фред неожиданно направил фонарь в лицо Эдди.
Тот заслонился ладонью:
– Ты что, спятил?
– Бросишь и ее, как жену с малышом?
– Слушай, отстань! – Эдди шагнул в сторону.
– Нет, скажи! – снова подступил Фред.
– Да что неясно? Мэл житья не давала: надо то, надо се – все чертовы мозги сожрала! – он бросил недокуренную сигарету, со злостью вдавил каблуком в пол.
– Так ничего не изменится, – Фред заглянул ему в лицо. – Когда появляются дети, заботы всегда одни и те же.
– Вот что ты сейчас завел? Нашел время! – Эдди отмахнулся, направился в дальний угол, перешагивая через кучи мусора. – Чертовщина, до подвала еще ого-го! – он накинул фонарь на крюк.
– Просто Китти еще ребенок и верит тебе, – Фред шел за ним по пятам.
– Ш-ш! – Эдди поднял ладонь. – Чуйка шепчет, где-то здесь! Ну-ка, давай, разгребем этот хлам! – он с грохотом принялся раскидывать рухлядь, нагроможденную у стены.
Китти тем временем ходила взад-вперед вдоль повозки, с ожиданием и трепетом поглядывая на лучики света, проникавшие наружу.
«Эдди и Фредди – надежные друзья, – завела шепотом на мотив выдуманной песенки. – Эдди и Фредди, им отступать нельзя!»
Стишок, нашедшийся на ходу, помог успокоить разбежавшееся воображение. А Китти уже мерещились сложенные аккуратными пирамидками – да, отчего-то именно пирамидками, как конфеты в золотых обертках в кондитерской на Колледж-стрит, – драгоценные пластины. Не то чтобы она так сильно мечтала о богатстве, просто бояться нищеты вредно для будущей семьи. И еще, Эдди об этом пока не знает, но в приюте у нее остался брат. О нет, у Лаваньи она была одна, но родители Шаши тоже прибыли в Америку с берегов Индийского океана. Про себя Китти считала его родным, ведь всегда лучше, когда ты не один на свете. В приюте она не давала малыша в обиду и вела себя, как старшая сестра, да и сейчас навещала, угощая половинкой своего апельсина. Эх, скорей бы уже стать миссис Флинн по-настоящему – тогда Шаши будет с ней!
Китти залезла на повозку, растянулась на брезенте, глядя в звездное небо.
«Вот мы сейчас используем план инженера Шуфельта, – подумала она. – А если найдем сокровища, надо ли будет с ним делиться?»
Когда в голове возникали подобные вопросы, Китти чувствовала, что не сама их себе задает, а кто-то проверяет ее на непреходящие ценности. То, что такие ценности есть, она знала не только из воскресных проповедей – об этом пели таинственные струны