и прочитал с него, – «…если не позволите нам Досмотр и не предоставите Юридическое Позволение поступить с телом согласно нашему обычаю, придется нам оставить свои дома и имущество; ибо до получения всемилостивой резолюции из Белграда, вся деревня приведется к уничтожению, и дожидаться того мы не желаем».
– Все так, господин Камерал-провизор.
Наступила тишина. Ее нарушало лишь еле слышное молитвенное бормотание священника.
Фромбальд думал. Он думал об этом всю дорогу, пока добирался сюда. И если тогда он был убежден, что сможет разобраться во всем, не прибегая к тому, о чем просили его местные жители, теперь же он точно знал – они не отступят. Всей деревней уйдут из этих мест.
Необходимо было принимать решение.
– Что ж, – сказал он. – Возможно я поспешил касательно прогнозов моего возвращения в город.
– Вы выполните нашу просьбу? – спросил Златан, пристально и смело глядя на Фромбальда.
– Я этого не говорил.
– В таком случае…
– Помолчите. Я этого не говорил. Но и не говорил, что отказываю вам, хотя и не имею ни малейшего права выполнить то, о чем вы меня просите. Однако же, ультиматум, поставленный вами, вынуждает меня – в случае, если я действительно усмотрю на то веские причины – пойти на преступление.
– Уверяю вас, в ином случае мы бы никогда…
Фромбальд раздраженно перебил старосту.
– Не нужно меня уверять. Я – человек науки, а не деревенский дурак, верующий во всякую ерунду. Предоставьте мне факты, и тогда я скажу вам о своем решении.
– Его видели по меньшей мере двадцать пять человек, включая меня, уважаемый Камерал-провизор. Восемь из них мертвы. Их убил Петер.
Фромбальд устало потер лицо. Пальцами с силой надавил на глаза, прогоняя усталость бессонной ночи и все возрастающую злобу.
– Двадцать пять человек видели, – он бегло заглянул в лист бумаги, – Петера Плогойовица? И это именно он убил тех людей?
– Истинно он, – подал голос священник, а Златан лишь медленно кивнул несколько раз.
Провизор застонал, сильнее надавил на глаза и бас его эхом прокатился по церкви:
– Он упокоился с миром одиннадцать недель назад!
Глава 12
Инсар. Россия.
Есть в нас какой-то защитный механизм, уберегающий рассудок от помешательства. Без него многие бы сошли с ума, не справившись с осознанием того, от чего этот механизм защищал их. Осознание собственной, неминуемой смерти. Неминуемой – вот то слово, постигнув смысл которого в полной мере, мы можем лишиться сна, впасть в депрессию и даже, как бы парадоксально это не звучало, покончить жизнь самоубийством. Все продумано природой, она умница. Человеку дан разум; способность мыслить. И каждый, рано или поздно, но чаще всего на протяжении всей жизни, задумывается о том, что когда-то придет такой день, самый обычный день, который станет для него последним. Чаще всего понимание этого настигает человека