поспал на диванчике в кабинете. Знаешь, что я делал?
– Расскажите нам, – сказал Канеко, делая последнюю затяжку, и туша сигарету. – Любопытно.
– Я изучал отчет патологоанатома. В частности, ту его часть, где описывались руки жертвы. Там говорилось о вырванных ногтях, о сломанных пальцах, о множественных порезах. Но ни слова об ожогах, сукин ты сын. И вот, что понять не могу, как не старался: зачем эта ложь? Ради чего? Что она дает тебе? Сначала я подумал, что ты просто ошибся. Ведь на теле Савады живого места нет, мало ли, что тебе примерещилось. Но ты так детально описывал именно эту пытку горячим рисом, даже припомнил, как Исикава уходил с котелком в комнату к Саваде. Сегодня мы переспросили тебя, и ты вновь подтвердил свои слова. Ошибки нет. Ты намеренно сочинил эту историю. Зачем?
Канеко широко улыбнулся.
– Правильный вывод, господин Таката. Ошибки, действительно, нет, – он прикрыл ладонью лицо и беззвучно засмеялся. – Только вот вопрос неправильный. Я не смогу ответить вам зачем я это выдумал, потому что я ничего не выдумывал. Патологоанатомы не увидели следов ожога, потому как, они зажили.
– Что? – Токата и Сэки удивленно переглянулись.
– Регенерация, – ответил Канеко серьезно, без тени иронии.
– Ясно, – протянул Таката, цокнув языком, и посмотрел на следователя. – Он издевается над нами, а мы по ночам не спим, непонятно ради чего.
– Сядь! – Неожиданно вскричал Канеко так, что психиатр вздрогнула, а детектив машинально схватился за плечевую кобуру, готовый стрелять в любую секунду. Правда, Канеко был надежно пристегнут наручниками к металлической ножке стола, которая намертво прикручена к полу, но рефлексы, выработанные за многие годы службы срабатывают быстрее, чем мозг успевает проанализировать ситуацию.
– Еще раз выкинешь нечто подобное, и я клянусь тебе, горько об этом пожалеешь, – холодно сказал Таката. – Как видишь, я не особо стесняюсь присутствующих. Пристрелю тебя при попытки к бегству.
– Пожалуйста, – сказал Канеко спокойно, – сядьте и я продолжу. Я вовсе не издеваюсь над вами. Не пытаюсь спасти себе жизнь. Не собираюсь выдавать себя за сумасшедшего. Дайте мне закончить свой рассказ до конца, а потом делайте выводы, мое же дело будет конченным.
Разумеется, детектив остался стоять, не хватало еще, чтобы ему указывали подозреваемые. Но все же замолчал, и скрестив руки на груди, приготовился слушать всю эту чушь дальше. Ему сделалось даже немного любопытно. Что еще хочет сказать этот проклятый садист?
Аюми Накано что-то занесла в блокнот. Следователь Сэки закурил две сигареты. Одну протянул Канэко.
– Продолжайте, – сказал Сэки.
Канэко принял сигарету.
– Спасибо.
Глубоко затянулся.
– Раны на ее теле, – сказал он, после небольшой паузы. – Что говорят о них ваши эксперты? Дайте угадаю. Определили, что нанесены они были несколько месяцев назад? Большинство из повреждений превратились в шрамы?
Сэки кивнул.
– Да, – улыбнулся