бы сказала ему, если бы знала сама.
– А что скажешь об отце Кеннеле? Стоит его опасаться?
– Шестерка Доктора. Отмаливает его грехи и ужинает в его доме.
– Они друзья?
– Точно не враги. Вы знакомы?
– Он сообщил мне о болезни Джейн.
– Как?
– Позвонил.
– В Корке ни у кого, кроме Доктора, нет телефона.
– Он сказал, что звонит из автомата.
– И ты ему веришь?
Я не отвечаю.
В груди так пусто, что хочется кричать.
10
Последние семь лет я стараюсь не оставаться в тишине – она гнетет меня. По пути в офис я слушала радио, дома включала Сири, и даже на работе, если была такая возможность, вставляла наушники. Белый шум. Я нуждаюсь в нем. В Корке с этим возникают трудности: здесь нет ни телевизора, ни интернета, ни радио. Тишина и развешанные повсюду распятия медленно, но верно сводят с ума. Я забираюсь на чердак в надежде, что у Роберта хватило ума сохранить парочку книг. Он убрал их, потому что вспоминать обо мне было слишком больно или, напротив, он мечтал навсегда от меня избавиться?
Старая мебель, накрытая тканью, давно пришла в негодность. Чердак скрипит, трещит, разваливается – потолочные балки могут обрушиться в любую минуту, погрести меня под собой. Крыша протекает, на стенах появились несмываемые рыжие разводы, в углах – паутина и плесень. Похоже, в последние годы Роберт думал о чем угодно, но только не о сохранности дома. О чем тогда он, черт возьми, думал?
Срываю ткань со шкафов – закашливаюсь, облака пыли оседают, но маленькие частички еще долго пляшут в воздухе. Полки пусты и принадлежат паукам, которые плетут свою паутину, прямо как Доктор. От воспоминаний о нем по спине пробегает холодок. Нет, я слишком много потеряю, если поддамся страху.
В одной из коробок нахожу две книги. Первая – увесистая, плотная, с золотым тиснением на обложке – Устав. Раньше я ненавидела его и трепетала перед ним, а теперь – ничего. Он утратил ореол зловещей силы. Тоскливая пустота. Как детская страшилка, он потерял надо мной власть. Прячу его обратно – хочу сохранить его и те времена, когда Сид был жив.
Вторая книга – Библия, старая и потрепанная, с пожелтевшими страницами, но кто-то явно пытался уберечь ее – она замотана в холщовую ткань и в бумагу. Я раскрываю ее и пролистываю. Библия. Просто Библия. Однако на одной из страниц замечаю кое-что необычное. Одно из слов в Бытии обведено в круг:
«И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились».
Я пролистываю дальше и нахожу следующие слова.
«И сказал Каин Господу: наказание мое больше, нежели снести можно».
«…Он сказал: Владыка Господи! по чему мне узнать, что я буду владеть ею?»
«И сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего».
«…прости беззакония наши и грехи наши и сделай нас наследием Твоим».
«Так было и всегда: облако покрывало ее днем и подобие огня – ночью».
«Если