чтобы ты открыл ей глаза.
– У меня нет такой власти.
– У кого есть?
– Ты его уже встречала.
– Доктор?
Он кивает. И снова все упирается в одного человека.
– Что он такое?
– Говорят, что мессия.
– А ты как думаешь?
– Скорее, диктатор.
– Ты ходишь в школу?
– Сейчас лето.
– Ты пойдешь в школу?
– Я слишком взрослый, чтобы сидеть за партой.
– Тебе семнадцать.
– Я не хожу в школу с четырнадцати.
– Тогда откуда тебе известно, кто такой диктатор?
Он опускает взгляд и уязвленно бурчит:
– Понятия не имею, о чем ты.
Я не допытываюсь, но делаю мысленную пометку – выясню это позже.
– Как ты узнала, что я здесь?
– Мне сказал твой отец. Он не рад меня видеть.
– Он не рад чужакам.
– Вы с ним ладите?
Он пожимает плечами.
– Столяр из него лучше, чем отец.
– А у тебя… хорошо выходит?
– Не думаю, что это дело моей жизни. Но выбора нет. Либо это, либо целовать пятки преподобному, как Ленни.
– Зачем он это делает?
– Хочет занять его место.
– Не знала, что Ленни так амбициозен.
– Не амбициозен – религиозен. Он верующий до мозга костей.
– Но он все равно твой друг?
– Приходится мириться с некоторыми недостатками.
– Помню, раньше ты хотел быть астронавтом.
– Да нет, не очень.
– Тогда кем?
– Лет до десяти я думал, что стану инженером, после – что физиком-экспериментатором.
– Почему?
– Мне нравилось узнавать, как работает мир.
– Что случилось потом?
– Учитель физики уехал из Корка, и я понял, что это не вариант, – он невесело усмехается. – Сид терпеть не мог физику.
Я отвечаю ему улыбкой, позволяя себе пуститься в воспоминания.
– Скорее, он ее не понимал. Он был ужасен в физике. Почти так же ужасен, как и в геометрии.
– Но как устроен мир, он точно знал. Может, поэтому и ушел.
– Не говори так.
– В этом мы с Молли похожи. Я люблю его, но еще больше злюсь.
– Почему?
– Он подумал о благополучии той блондинки, в которую когда-то был влюблен, не о моем. – Он знает ее имя, но намеренно не произносит его, намеренно выделяет слово «той».
– Ее зовут Синтия. И речь шла не о ее благополучии, а о ее жизни.
– Почему ее жизнь важнее, чем его?
– Она не важнее. Все произошло в считаные секунды. Он хотел защитить друга.
Он смотрит на балки, держащие крышу, и краски покидают его лицо, губы становятся бледными и бескровными. Юноша исчез – теперь он сломленный мужчина. Как собрать его обратно? Я не способна собрать воедино и себя. После стольких лет…
– Разве нет на свете человека, ради которого ты сделал бы так же? Даже если это причинило бы боль людям, которых ты любишь.
– Это нечестно.
– Знаю.
– Я часто вспоминаю его.
– Я