Джек таращился на старика. – Увидел вас молодого, ещё женщину эту. Сначала я думал, что мне это кажется, но потом понял, что смотрю на себя.
Иосиф был удовлетворён ответом. Он вытащил из кармана сложенный пополам лист бумаги. Это был результат анализа крови. Именно для этого Джек проходил медицинское обследование.
– Вот. Доказательство, что ты мой сын. Ну, или, что я твой отец. Это уж как тебе больше нравится.
Чайки на видео пронзали криками небо и в поисках пищи протыкали морскую плоть стрелами клювов.
Иосиф не спрашивал, как Джек себя вёл всю эту неделю. Видно, что вёл он себя как невоспитанный мальчишка (весь в мать) – бардак, лицо наглое. И как произошло его освобождение из клетки и разрушение стены – этого Иосиф даже не хотел знать: картина или фокусы интересны, пока не разгаданы.
Он спросил, чтобы разбавить кристаллы серьёзных мыслей:
– Ну, как тебе пиво?
– Сносно, – сказал Джек. – Со вкусом пива.
– С послевкусием хмелевой горечи. Разреши тебя поправить. Теперь я даже имею право поправлять тебя.
Джек по-голливудски ухмыльнулся.
С экрана на пол лилась пена. Лёгкий блеск на песчаной перхоти старого бетона; отражение моря намочило английские ботинки Иосифа – их носы были начищены глассажем. Они блестели, как и его глаза. Вот в кого этот чёрный взгляд Джека.
Джек взял на себя смелость выступить. Он встал и походил с полупустой жестянкой по авансцене «японского берега».
– Буду откровенным. Теперь и я имею на это право. Я точно знаю, что ничто не может убить человека. Вы согласны? То есть, я скажу по-другому. А то вы тяжело соображаете. Не произойдёт того, чего человек в корне боится, – Джек держал банку с пивом, как бокал, будто говорит тост. – Но страх растягивает пытку, как пуля, которая не пролетела насквозь, но прячется внутри печени и мучает. Мучает и пожирает, как червь. Такое я прошу на мне не испытывать. Хотите снять с меня шкуру – делайте это быстро.
Джек поднял банку и сделал глоток. Иосиф неосознанно повторил это движение за ним. Он обыграл ситуацию с искусственным позитивом:
– Такое не каждый раз услышишь, – улыбнулся он в тридцать восемь зубов.
– Пусть это уложится в вашей голове, чтобы я не повторялся.
– Давай перейдём на “ты”.
– Давайте.
Иосиф сделал сердитый прищур:
– В кого ты такой жестокий?
Джек не продолжал разговор – это было бы бесконечно – ответы порождали ещё два вопроса.
Не вечно можно перетягивать старую кожу барабана. Однажды она может порваться. Так и со временем – тянуть было некуда, и Джек перешёл к делу.
– Наш перерыв между испытаниями затянулся. Если, конечно, мне зачтён предыдущий урок.
Иосиф стильно улыбнулся.
– Выбираю самое суровое задание, – продолжил Джек. – Пусть пуля пролетает сразу насквозь, без всякой возни. Завяжите на мне цепи так туго, как только может изобрести ваша фантазия. Лишь бы уже пройти это испытание.
Иосиф провёл ногтями по наждаку своей щетины в раздумьях: