не больше, чем на десять дней. И потом сегодня утром я увидел на никогда не запиравшемся вьючном ящике начальника новенький замочек. Может быть, инженер задался целью растянуть сладкое до конца маршрутов? Посмотрим!..
Единственное, что нас подбадривает по части продовольствия, так это – старый добрый мешок воблы, которого при экономном пользовании хватит до конца работ.
Я пишу при свете оплывающей свечи, напротив гармонично всхрапывает начальник, уронив клеенчатую тетрадь на вьючный ящик с навешенным замочком, в палатку заглядывает Буян в надежде на подачку, а за палаткой разговоры, прерываемые плевками и лязганьем металла. Это Баймуханов надраивает шашку, рассказывая Парфенову и забойщикам что-то очень интересное, вероятно, свои похождения в отряде ЧОН, потому что время от времени, кто-нибудь из слушателей вскрикивает: «Тамаша!» «Удивительно!»
Луна висит над речкой, свет пробивает верх палатки. И мне придется перекрыть ее одеялами, шинелью, кошмами, чтобы проявить пластинки, заснятые по дороге на Кайракты. Легко сказать – проявить пластинки, когда эта возня в примитивных палаточных условиях продлится до самого рассвета, а там уже – подъём. «Вставайте, инженер-географ! Подымайтесь!» Сборы, запряжка, сутолока, перебранка Джуматая с Баймухановым, окрики начальника и дорога по маршруту на «Плохую Сарысу».
НА ПУСТЫННОМ СКЛОНЕ
Утром двинулись вниз по речке, но от могилы Байтала, где соленая Караганда впадает в Кайракты и начинается Джаман Сарысу, повернули на верблюжью тропу, которая прихотливыми зигзагами повела нас в юго-восточный сектор.
Открылась пустая выжженная желтовато-серая равнина, тянувшаяся до горизонта – до узенькой полоски синих гор. По сторонам чуть обозначались низенькие грядки унылых голых сопок.
Из-за дефектов транспорта, скверной карты и плохих опорных точек двинулись, не разделяясь, пешью. Баймуханов с Джуматаем при подводах, а мы с начальником – по сторонам обоза, не выпуская его из вида.
Несмотря на то, что въехали в район действий Баранкула, Баймуханов удивительно беспечен. Он при одном «вессоне». Винтовку, шашку сунул под веревку, опоясывающую воз, и рассуждает так: «Баранкул теперь на Чу, сидит комиссиям28, шампан пьет, биш-бармак кушает. Зачем пойдет на Джаман-Шоуль? Какой ему тут дело есть!»
Солнце поливает убогую потрескавшуюся землю горячим светом. Мы без рубах. Начальник скинул даже шаровары и шагает по равнине с томиком Ахматовой. Он то вскидывает книжку, отстраняя ее далеко от глаз, то опускает, шевеля губами и размахивая молотком в такт размашистого шага.
– Ваныч! – подзывает меня Джуматай и, когда я подхожу к подводе, спрашивает, понизив голос: – Скажи, паджалуста, начальник молится?
Джуматай заметил, как хозяин квартиры в Павлодаре молился по молитвеннику, отставляя его далеко от глаз.
– Молится.
– Зачем?
– Чтобы