жерновом.
– Да, давненько в краях наших рабби не видывали – промолвил старец – увидев приближающегося Шломо – наверно после хазарских евреев ты первый будешь. Ты как сюда попал?
– Я же говорил тебе, он паломник. Ему бог велел совершить паломничество в Америку – вставил Гамаюн.
Ребе впервые услышал о месте своего назначения. Название это не говорило ему ровным счётом ничего, в танахе об Америке не упоминалось, а географию Шломо не изучал.
– Пехом идёшь – спросил старец, пристально посмотрев на ребе.
– Нет, я на корове лечу – ответил Шломо.
– Как так на корове, шутишь что ли?
– Нет, не шутит – заявила подоспевшая Милка – мы вместе летим, а Гамаюнчик нас сопровождает.
Старец во все глаза уставился на Милку.
– Ишь, ты, какая бойкая, ну ка покажи, как ты летаешь.
Милка одним махом перелетела через старый жернов и села рядом с Гамаюном.
– Ну, через жернов и я перепрыгнуть смогу – заявил старец. По всему было видно, что, несмотря на преклонные годы и седую бороду, в нём сохранилось достаточно прыткости и упрямства и, если он захочет, то и взаправду сможет.
– Милка подпрыгнула и сделала в воздухе сальто-мортале – а так ты можешь?
Старец почесал бороду – Нет, так не могу, годы уже не те. – Так как тебя зовут, красавица?
Польщённая Милка заулыбалась.
– Милка, меня так люди назвали. А тебя, старче, как звать?
– Никоном меня величать – с расстановкой произнёс старец.
– Ну вот вы и познакомились – Гамаюн подлетел к ребе – а это Шломо. Давай Никон принимай гостей. Они с дороги устали, а ты их заставляешь с утра пораньше фокусы тебе показывать. Накорми гостей сначала, а потом, и расспрашивай.
– Ну, заходите – старец показал Шломо и Гамаюну на дверь – там, на столе с вечера закуска осталась, я сейчас о Милке позабочусь и к вам подойду.
Шломо подобрал с земли обломанную метлу и, отогнав драчливого петуха, зашёл в мельницу. Гамаюн залетел вслед за ним и уселся на крепком дубовом столе, стоявшем посредине земляного пола.
– Садись, Шломо, перекуси – ворон клювом показал ребе на тяжёлый грубо сколоченный деревянный стул и, вытащив со стоящей на столе глиняной миски тяжёлую мясистую косточку, принялся деловито её обклевывать. Шломо из вежливости решил дождаться хозяина. Со двора доносились обрывки разговора Никона с Милкой.
– Давай сюда, Милка, я тебе ячменя подсыплю, и клеверок у меня есть свежескошенный. Вот здесь ты отдохнёшь, я соломки тебе постелил. А водичка у меня знатная из моего колодца. Люди за ней издалека приезжают, она как заговоренная от всего помогает.
Через некоторое время в дверях появился Никон с кувшином в руках. Поставив кувшин на стол Никон, придвинул к Шломо тарелку с жареными карпами и миску с квашеной капустой, нарезанный ломтями хлеб лежал на столе.
– Знаю я, Шломо, что тебе не всяка пища позволена,